– А как насчет этого документика? – Мягкости в голосе у правителя не прибавилось.

– Эти бумаги я вижу первый раз в жизни, – заявил он и в этот момент не кривил душой.

Птолемей глянул в мою сторону, приподняв бровь.

– Это его приспешник Мемнон готовил окончательный вариант договора вместе с парфянским послом Ородом и этим фальшивым святым пророком, Атаксом, который служил им писцом.

– Мемнона нашли убитым сегодня утром, – заявил Ахилла. – Что об этом известно сенатору?

– Это была честная схватка. Он затевал заговор против царя Птолемея и Рима. Он заслуживал смерти. Но действовал он от твоего имени, Ахилла!

Он изучил документ с издевательской серьезностью.

– Значит, он делал это без моего ведома. Я не вижу здесь ни моей подписи, ни моей печати, что свидетельствовало бы о моем участии в этом заговоре. Я буду протестовать, если кто-то сочтет мое имя, написанное чужой рукой, компрометирующей меня уликой.

– Приведите сюда парфянского посла! – приказал Птолемей.

– К сожалению, – заявил Ахилла, – господин Ород был обнаружен нынче утром мертвым поблизости от дворца. Как представляется, он истек кровью от небольшой раны на руке.

– Вздор! – заявил я. – Не такую уж глубокую рану я ему нанес! Тогда на полу осталось бы гораздо больше крови!

– А ты, оказывается, даром времени не терял и был здорово занят, прямо как гладиатор на мунера сине миссионе, – прокомментировал Кретик.

– А что ты ответишь, – спросил Птолемей, – если твой царь прикажет привести жреца Атакса?

– Мне сообщили, что он был убит во время утренних беспорядков. Ты же знаешь, мой господин, как такое происходит. Сперва толпа желает убивать римлян, а потом ей годится любой чужестранец. Как мне доложили, он был одет и побрит, как грек из Малой Азии, и никто не узнал в нем божественного Атакса. Эта большая трагедия.

Птолемей вздохнул.

– Ахилла, в южных номах возле первого порога восстание. Рынки на острове Элефанттина могут вспыхнуть в любой момент. Ты сегодня же, еще до наступления ночи, соберешь свои войска и выступишь на юг. Тебе запрещено будет возвращаться, пока я сам тебя не вызову.

Ахилла поклонился.

– Правитель! – протестующе вскричал я, когда Ахилла спускался по ступеням и уже начал лающим голосом отдавать распоряжения своим солдатам. – Этот человек представляет для тебя смертельную угрозу! Он затеял заговор против тебя и Рима! Он велел убить Ификрата, когда узнал, что тот в сговоре с другими правителями! Он заставил замолчать Орода и Атакса, прежде чем их арестовали и заставили говорить. Его следует за такое распять!

– У него очень влиятельная семья, мой юный Деций, – ответил мне Птолемей. – Сейчас я не могу принять против него должных мер.

– Я умоляю пересмотреть это решение, – продолжал настаивать я. – Вспомни, как поступали в подобных случаях твои предки! Они были жестоки и свирепы, они убили бы его на месте, а потом вырезали бы всю его семью, после чего отправились бы в эту далекую Македонию, нашли бы его родное селение и сровняли бы его с землей!

– Да, конечно, мир тогда был моложе и проще, чем сегодня. А теперь у меня и других проблем хватает. Я благодарен тебе за твою службу, но оставь вопросы управления государством мне. – Потом он повернулся к Кретику: – Господин посол, нам следует обсудить несколько весьма важных вопросов, и неплохо было бы сделать это наедине. Мне необходимо покровительство Рима. Я полностью выплачу возмещение всем римлянам Александрии, кто понес ущерб.