Синатта понесся выполнять приказ. Альмарен забежал по пути в кухню, полез в котлы, проглотил миску холодной похлебки и, жуя на ходу кусок хлеба, побежал за вещами. Их было не много – смена одежды, теплый плащ и сапоги, меч сгрифоном на эфесе. И конечно, книга. Он завернул ее в плащ, сунул в мешок, подхватил его и выскочил на двор.

На дворе рассветало. Альмарен погасил жезл и добежал до конюшни.

Там держали оседланных Тулана и Наля, рядом лежали мешки с провизией. Дорожный запас был обычным – немного хлеба, копченый бок антилопы, круг сухого соленого сыра и сушеные фрукты. Были и дорожные лепешки из жареной муки, незаменимая еда путников. Их не пекли, а прессовали, перемешав жареную муку с медом или с подсоленным жиром антилопы, и всегда брали в дорогу.

Альмарен сделал вьюк и перекинул через седлай Магистр отдавал Синатте последние распоряжения:

– Если не вернемся вовремя, отправляй обоз. Старшего в укреплении назначишь сам. Помни, обоз очень ждут. – Синатта мигал и кивал, распираемый чувством ответственности. Альмарен подошел попрощаться и внезапно, по какому‑то наитию, протянул Синатте свой жезл, – должно быть, запали ему в голову слова Магистра, что магам Грифона не подчиняется вода. Синатта не был посвящен на Зеленом алтаре, но Альмарен не сомневался, что такой сильный и опытный маг сумеет воспользоваться и жезлом Феникса.

Передача жезла другому была серьезнейшим нарушением устава, за которое могли выгнать из ордена. Синатта знал это не хуже Альмарена, но взял жезл и поблагодарил.

Друзья выехали с восходом солнца и сразу пустили коней крупной рысью. Сердце Альмарена сжалось – он понял, что не скоро поставит на скале очередную черту, но постепенно чувство отрыва от насиженного места заменилось чувством дороги. За горизонтом скрывалась неизвестность или даже опасность, но он манил и затягивал молодого мага, заставляя сердце биться чаще и быстрее, а мысль – лететь вперед, за Сеханскую равнину, звонкую от кузнечиков, вдоль соленого озера Тикли, кишащего аспидами, и, подобно гигантскому степному кондору, парить над полноводным Тионом и дальше, над Ционским нагорьем.

Вскоре они доехали до стада лохматых горных антилоп, которые замерли при виде всадников, вытянув шеи и насторожив чуткие уши. Магистр подъехал к пастуху спросить, кто проезжал мимо этой ночью и давно ли.

– Вскоре после полуночи, – ответил ему пастух. – Их было пятеро, они гнали коней галопом. Сейчас они, наверное, уже на полпути к перевалу. – Магистр поблагодарил пастуха, и друзья поскакали дальше.

– Воры, видимо, выехали следом за мной, и у них кони не хуже наших, – нарушил молчание Магистр. – они явились сюда всего на сутки позже, а я торопился и всю дорогу гнал Тулана. Нам предстоит долгая погоня.

– Кто это мог быть? – поинтересовался Альмарен.

– Те же, кто пытался украсть камень с Оранжевого алтаря.

Приспешники Каморры.

– Что произошло ночью, Магистр? – Альмарен решился выспросить подробности ночного переполоха. – Вы были ранены или это кровь врага?

– Моя. Пустяки, царапина, – поморщился Магистр. – Я положил камень в шкафчик у изголовья. Ночью я проснулся от чувства, что рядом кто‑то есть, и услышал, как скрипит ящик шкафчика. Я приподнялся, и тут он нанес мне удар кинжалом. Он целил в грудь, но промахнулся и всего‑навсего разрезал кожу на боку. Это мог быть только маг, – продолжил он. – Только маг может определить, где лежит амулет.

– Каким светом светился его жезл? – спросил Альмарен.

– Он не зажигал жезла. Должно быть, использовал заклинание видения в темноте. Как известно, на время действия этого заклинания полностью пропадает слух, поэтому им пользуются только при крайней необходимости.