Витри с сомнением оглядел хрупкую фигурку магини.

– Ты бы не справилась с ней, – убежденно сказал он.

– Как ты думаешь, Витри, что такое для нее добыча? – спросила его Лила. – Добыча пугается и слабеет от страха, бежит прочь и не может сопротивляться нападению. Существо, которое готово к сопротивлению, – не добыча. Хищник не будет рисковать жизнью из‑за еды, если он не умирает с голоду. Витри припомнил свои ощущения и понял, что был идеальной добычей для пантеры. Ему не верилось, что эта маленькая женщина могла не чувствовать страха, стоя безоружной перед лесным хищником.

– Скажи, – поинтересовался он, – тебе помогла магия?

Лила молча обдумывала ответ, разрезая тем временем хлеб и сало. В сгустившейся тьме Витри не различал выражения лица своей спутницы, хотя еще мог следить за движениями ее рук.

– Не то чтобы магия. – Она заговорила, когда он уже не надеялся услышать ответ. – Мне помогла не сама магия, а то, что делает человека магом.

Умение желать, так назвал бы это Шантор.

– Желать умеет любой, – возразил Витри.

– Нет, – покачала головой Лила. – В желание нужно вложить силу.

Тогда оно может овеществиться.

– Что?! – переспросил Витри.

– Сбыться, – поправилась магиня. – Мне нужно было пройти, а пантера мешала мне. Я рассердилась и почувствовала, что сила поднимается во мне и идет в голову, в глаза, на пантеру. Пантера поняла, что я хочу пройти, и уступила мне дорогу.

– Неужели тебе не было страшно? – начал допытываться Витри, стыдясь собственного испуга.

– Давай, Витри, для начала выясним, что такое страх. – Лила вновь ненадолго задумалась. – Обычно человек чувствует себя центром мироздания, ведь так? Весь мир вращается вокруг него, все события происходят вокруг него. Любую мелочь он примеряет на себя и проверяет, в каком отношении она находится к нему. Когда человек расстается с жизнью, вместе с ним гибнет и весь его мир.

Это много, поэтому человеку свойственен страх за свою жизнь.

Витри промолчал. Он никогда не задумывался о причинах возникновения страха.

– Ты ведь проделал долгий путь, Витри, – продолжила магиня. – Вспомни свое село, дорогу в Цитион, в Келангу… А теперь представь, что ты – сеханский кондор и летишь над Келадой… и видишь ее всю… ее скалы, ее леса, ее реки… города внизу… а в городах, селениях – люди, и у каждого внутри свой, личный мир, и этот мир кажется ему единственным, который есть на свете. И каждый больше всего на свете боится потерять его. Если ты сумеешь представить это, как нужно, у тебя изменится отношение к жизни и смерти. Тогда и страх, и тревога, и прочие чувства, добрые и дурные, покажутся тебе совсем не такими, как прежде.

– И я больше не буду чувствовать ни страха, ни горя, ни любви?! – опечалился Витри.

– Почему не будешь? Будешь. Но эти чувства станут другими, – ответила магиня. – Есть и у меня страх – это страх уступить злу, оказаться слабее зла. Все есть – и печаль и любовь… Пока человек живет на свете, он не может не испытывать чувств.

В эту ночь Витри увидел сон, яркий и подробный. Ему приснилось, что он – сеханский кондор и парит над Лоанской долиной. Он увидел свое село и начал спускаться к нему, ниже и ниже, пока не стал различать односельчан на улице. Там был и мельник Денри, и сапожник Ваппа, и кузнец Тумма со своим многочисленным семейством. И Шемма, живой Шемма! Они заметили его в небе и замахали руками, а он, качнув крыльями, сделал круг над селением и полетел дальше, оставляя внизу Лоанское озеро, зеленые долинные пастбища, жемчужно‑серые хребты Ционского нагорья.