00:03:00

00:02:59

00:02:58

Профессор вышел из транса, торопясь обыскать погибшего нацистского лидера.

Эрхардт был еще жив, но едва-едва. Кровь сочилась у него изо рта и ключом била из груди.

Но его глаза еще сверкали. Он смотрел на Рейса с безумным восторгом, словно он трепетал оттого, что профессор останется один в кабине управления в чужой стране. Рядом нет ничего, кроме мертвого нациста, тикающей «Сверхновой» и восьми цилиндров с взрывоопасным самовоспламеняющимся топливом, которое точно убьет его, если он сумеет обезвредить основную бомбу.

«Все в порядке, Уилл, спокойно».

00:02:30

00:02:29

00:02:28

Две с половиной минуты до конца света.

«Спокойно, жопа!»

Профессор добрался до «Сверхновой» и всмотрелся в экран ее управляющего компьютера.

У ВАС ОСТАЛОСЬ

00:02:30

ЧТОБЫ ВВЕСТИ КОД ДЕАКТИВАЦИИ. ВВЕДИТЕ КОД ДЕАКТИВАЦИИ СЮДА

Рейс в смятении смотрел на таймер. По его голове стучал дождь из спринклера.

«Что будешь делать, Уилл?»

Похоже, особого выбора не было, не так ли?

Он мог умереть вместе с остальным миром, а мог попытаться сообразить, как остановить «Сверхновую» и умереть при этом.

«Черт побери», — подумал он.

Он не был героем.

Героями были люди, похожие на Ренко и Вен Левена. Он был никем. Парень. Университетский профессор, вечно опаздывающий на работу и всегда пропускающий свой поезд. Боже, у него еще остались неуплаченный штрафы за парковку!

Он не был героем.

И, как и любой другой, не хотел умирать.

Кроме того, он ничего не знал о взламывании кода управляющего компьютера «Сверхновой». Он не был хакером. Ясно было то, что Фриц Вебер был мертв, а код деактивации «Сверхновой» знал только он.

00:02:01

00:02:00

00:01:59

Рейс закрыл глаза и вздохнул.

С таким же успехом можно умереть как герой. Он сел прямо перед «Сверхновой» и свежим взглядом посмотрел на дисплей.

«Все в порядке, Уилл, дыши глубже. Глубже дыши». Они посмотрел на экран и прочел строку:

ВВЕДИТЕ КОД ДЕАКТИВАЦИИ СЮДА

Ладно.

Восемь знаков, чтобы ввести код.

Отлично, только кто знает код?

Только Вебер знал код.

В наушнике Рейса раздался голос, и он чуть не подскочил от неожиданности.

— Профессор, что происходит?

Это была Рене.

— Боже, Рене, вы меня перепугали. Что происходит? Эрхардт застрелил Вебера, потом я застрелил Эрхардта, и теперь я сижу перед «Сверхновой» и пытаюсь вычислить, как ее обезвредить. Вы где?

— Я снова в офисе над кратером.

— Есть идеи о том, как обезвредить устройство?

— Нет. Только Вебер...

— Я уже это знаю. Слушайте, у меня есть восемь знаков, и мне нужно их быстро заполнить.

— Хорошо. Дайте мне подумать...

00:01:09

00:01:08

00:01:07

— Одна минута, Рене.

— Все в порядке. В расшифровке телефонных переговоров говорилось, что их «Сверхновая» основана на американской модели, так? Это значит, что код должен быть цифровым.

— Откуда вы это знаете?

— Потому что я знаю, что у американской «Сверхновой» цифровой код. — Она слышала, что он молчит. — У нас есть люди в ваших агентствах.

— Ладно. Пусть будет цифровой код. Восемь знаков. Это оставляет перед нами примерно триллион возможных комбинаций.

00:01:00

00:00:59

00:00:58

— Только Вебер знал код, правильно? — сказала Рене. — Поэтому эта цифра должна иметь к нему отношение.