— А что? Ревнуешь? — захихикала та.

— Не отдам! — Саня обнял Женю и с вызовом посмотрел на меня. И если бы не глаза, которые выдавали в нём, что он сейчас шутит, я бы подумал, что он серьёзен.

Блин, он, конечно, вообще странный. Такие вещи говорит с каменным, предельно серьёзным лицом.

— Мой герой! — блондинка задорно рассмеялась и чмокнула Саню в щёку. Правда, Женя коротышка, ей для этого пришлось на цыпочки вставать.

Мы же с Саней вытянулись, я метр пятьдесят шесть, он поменьше. Женя же метр тридцать. Это всё яблочки волшебные. Но об этом я, конечно же, не говорил. Точнее, что они волшебные. Просто говорю, что невероятно полезные.

Прошедший год был полон приключений и событий. Мы охотились на крыс, строили ловушки, дрались со шпаной, отбились от стаи бешеных собак, поцапались с тем аристократишкой, которого я лопатой огрел. Да много чего было! А ещё месяц назад мы отпраздновали день рождения Жени.

Почему только её? Ну вот так… В семье Сани дни рождения не празднуют. Они — военные, и у них строгие порядки. А мой день рождения… Да не знаю даже. Обычно мы были рады, что прожили ещё один день, так что выделять день, в который я родился, считалось чем-то глупым.

Не, Ба пару раз пыталась что что-то такое устроить, но что она могла? В общем, дни рождения мы не празднуем. Да и у Жени лишь тортик и всякие весёлости. Подарки не дарили, лишь грушу.

Собственно, и всё.

Кстати. Женя ведь аристократка. Как её отпускают с нами? Всё просто. Её отец об этом не знает. Он думает, что Женя гостит у Сани. Да и кто скажет, что она аристократка? Страшненькая, одета в потёртую одежду, да и выглядит, как пацан.

— Эй! Три дебила это сила! — услышал я голос и увидел четвёрку Максима.

Мы только вышли из переулка, где крысу ловили, как наткнулись на них. Они вышли из одного из домов. Причём заброшенного. Там разве что бомжи да крысы живут.

Улица эта была весьма заброшенная, много людей померло тут от эпидемии, что случилась четыре года назад. С тех пор здесь мало кто бывает.

— Чего надо, Бегемот? — крикнул я ему. И да, он здоровый такой и широкий. В школе у детей еду отбирает, вот и отожрался. А ещё ему пятнадцать. С ним трое шестёрок. Все худые и злые.

— Это вам чего надо⁈ На моей территории шляетесь, а налога не заплатили. Хавку гони! — тот достал из кармана камень, ну а его шестёрки встали между нами, скрестив руки на груди. Запугать пытаются.

— О боже… Как это позорно, — Женя сказала это таким голосом, будто говном облила. Ещё и взгляд такой кинула, что ух! Полное моральное уничтожение.

— А ты вообще заткнись белобрысый урод с писклявым бабским голосом!

— Гав-гав-гав, — произнесла она, делая жест рукой, будто имитирует лай собаки. И собака, конечно же, Максим.

И всё. Те как с цепи сорвались, они бросились на нас, мы на них.

— Саня, на тебе гомосеки, на мне их мамочка! — выкрикнул я, и троицу тут же перекосило от злости. За что получили кулаком по мордасам. Саня был стремителен, словно понос после «АтВичаю свэжэе мАлоко».

Ну а я пронёсся мимо и схлестнулся с тушей. Максим был весьма крепким, и сальце придавало ему дополнительную защиту. Плюс, он постоянно дрался, так что научился держать удар.

— Я тебя порву и заберу всю еду! — оскалился тот после короткого обмена удара.

— Убью-ю-ю-ю-ю! — раздался вопль позади него, и здоровяк тут же обернулся, размахивая руками. А там Женя, что пригнулась.

Она тут же ударила коленом и попала Максиму по бубенцам. Ух… Не зря Тортик говорит, что женщины — зло. Удар по яйцам нужно запретить законом мироздания!

Женя кинулась в сторону, а я пнул Максима по жопе, отчего он рухнул на асфальт. И в этот момент на меня сзади налетел один из гомосеков!

Блондинка кинулась на него, но тот отмахнулся её и ударил по лицу.