Вика хорошо отзывалась о местных врачах и говорила, что даже сама многому у них научилась. И это притом, что у неё есть навык Целитель и она маг крови.

Как я уже говорил, навык это лишь информация. Её нельзя активировать, как навык в играх. Впрочем… тот же Рывок это можно сказать заклинание, и вот его я уже могу создать да активировать.

Но я отвлёкся. Целителя я не применял, ибо тут есть врачи с магией природы, которая куда лучше моей. И стоит отметить, мы работали лишь с теми, кто не способен сам реабилитироваться. Грубо говоря, будущие покойники. Однако врачи обязаны ими заниматься до самого их конца.

Не скажу, что это плохо, ведь они дожили до момента, когда мы сюда пришли и спасли их. Так и тянулись час за часом. Но, когда я вылечил сорокового человека, приехал мой заказ.

— Горшки с землёй? — искренне удивился Рожков, глядя на фургон, полный горшков. Сейчас мы стояли около одного из лечебных корпусов.

— Да, Денис Иванович, горшки с самой обычной землёй. Но вот сажать мы туда будем кое-что необычное. И это…

— Тайна?

— Почти. Это опасно. Потому что это могущественная магия предков, — я показал орех, размером с жёлудь. — Это Цветок Жизни. Вы должны обмакнуть его кровью пациента и посадить в землю на глубину в четыре сантиметра. Пока не проклюнется первый лист, поливать нельзя. Если сорвать лист, вы можете убить пациента. Если убить растение, вы убьёте пациента. Если умрёт пациент, умрёт и растение. Если влиять на него маной, растение умрёт. А значит, умрёт и пациент.

Управляющий реабилитационным центром смотрел на меня с недоумением и то и дело косился на орех.

— Поверьте, если бы всё было так просто, весь мир бы уже знал об этих цветах. Так что, вы сделаете это?

— Оно… поможет?

В ответ я показал фотографию зеленоглазки на момент моего прихода в Дом Милосердия. И фотографию после.

— Поразительно… — пробормотал тот и с ещё большим шоком посмотрел на меня.

— Получить даже одно семя стоит огромных усилий, я вам даю тысячу, — я достал из мешочка мешок орехов и вручил мужчине. — Надеюсь на вашу порядочность, Денис Иванович. Эти семена не должны попасть к тем, кто этого недостоин. И не потому, что это неправильно. А потому что он умрёт.

— Я понял, Дмитрий Андреевич… На этот счёт можете не переживать. Цветы найдут свои… Вторые половинки?

— Можно и так сказать, — кивнул ему. — «Вторые половинки» и правда хорошо подходят.

Мы ещё немного поговорили, и Рожков занялся делом. Как и я собственно. Но нет, я занялся не больными. Точнее, ими, но несколько иного плана…

В реабилитационном центре имелся киноконцертный зал на двести человек. И сейчас он был полон примерно на треть. Причём заполнен самыми разными людьми. Худыми и лысыми, крепкими и слепыми, калеками и инвалидами. И все они собрались тут ради меня.

Точнее, их ещё вчера должны были собрать, но вчера я был несколько занят.

И вот я встал на сцену и окинул людей взглядом, изучая своих «новобранцев». Впрочем, как и они меня. Кто-то смотрел на меня с надеждой. Кто-то с насмешкой. А кто-то не смотрел. Слепые…

— Здоров, мужики, — поднял я лапу. — Младший сержант, год службы в Стражах на северных рубежах. Сто девятнадцать вылазок. Счёт энтропов давно перевалил за тыщу, включая более десятка удильщиков.

Народ как-то резко стал серьёзным. Чего я и добивался.

— Перейду к делу. Вам сообщили, что я собираю гвардейцев и готов исцелить тех, кто пойдёт ко мне. Но это лишь часть правды. Я ищу воинов, тех, кто защитит этот мир. Если думаете, что аристократы, бандиты, террористы и энтропы — это наши главные враги, то вы глубоко заблуждаетесь. Наш мир в куда большей заднице, чем вы думаете.