— Эй! — закричал Гэйлон и увидел, как Седвин взмахнул своей короткой плетью, чтобы заставить животных перестать кусаться.

В последний момент, однако, плеть изменила свое направление, и Гэйлон почувствовал, как удар ожег его щеку. Плеть поднялась и с быстротой молнии опустилась на его лицо еще два раза, а жеребец толкнул корпусом более легкую кобылу на перила моста, и она споткнулась. Яркий солнечный свет блеснул на лезвии кинжала, который сжимал в руке барон, но Гэйлон как раз в этот момент ударился о перила моста и перевалился через них, лишь в последний момент взмахнув рукой, чтобы уцепиться за что-нибудь.

Все окружающее вокруг него внезапно потускнело, замедлилось, словно его разум отделился от его тела. В растерянности Гэйлон попытался сконцентрироваться на своем Колдовском Камне, попытался найти в себе ярость и гнев, которые, несомненно, должны были пробудиться в нем под влиянием столь коварного нападения, но внутри было пусто. Не было даже страха.

Откуда-то донеслись сердитые, гневные возгласы. Они звучали приглушенно, но были странно знакомыми. Арлин. На мост въезжал еще один южанин. «Помоги мне», — подумал Гэйлон, не в силах вымолвить ни слова.

Гэйлон видел, как внизу неслась холодная и глубокая река, а его рука в перчатке, вцепившаяся в деревянную перекладину перил, была единственным, что удерживало его от падения вниз.

Тем временем вороной магеранец развернулся и обоими задними копытами нанес гнедому Арлина страшный удар.

Гэйлон беспомощно смотрел, как его друг вылетел из седла и ударился о перила моста с другой стороны. Последовал еще один яростный удар задними ногами, скакун Арлина навалился всем телом на перила, перила затрещали, и оба — всадник и его конь — полетели вниз. До слуха Гэйлона донесся громкий плеск.

«Нет, — беззвучно застонал Гэйлон и бросил взгляд вниз, чтобы увидеть, как течение потащило обоих вниз по реке. — Только не это!»

Седвин тем временем снова развернул жеребца и подъехал ближе к королю. Узкая полоска стали все еще блестела в его руках, но странное оцепенение уже почти прошло, и его место заняли ненависть и ярость. Гэйлон схватился за перила левой рукой, а правую сжал в кулак. Контроль над энергией Камня еще не вернулся к нему, и яростное синее пламя, вырвавшееся из перстня, охватило и коня, и всадника.

Нестерпимый жар окатил Гэйлона, и он почувствовал резкий запах сожженных волос и горящей плоти. В беззвучной агонии магеранский жеребец сделал не сколько шагов и рухнул. Седвин Д'Лоран обгорел уже до неузнаваемости и походил теперь на черную, скорченную головешку, намертво прикипевшую к головне побольше.

Гэйлон подтянулся на руках, втащил свое тело на полотно моста и перебрался через лежащую на боку кобылу. Она слабо пошевелилась, приподняв голову из лужи черной крови, но Гэйлон, хотя и знал, что она умирает, не остановился. Для сожаления не было времени, и он побежал по мосту, затем спустился с дороги и, поскользнувшись, съехал по склону к самому берегу реки.

— Арлин! — закричал он, прыгая по обледеневшим валунам.

— Сюда, милорд! — откликнулся чей-то голос. — Скорее!

У самой кромки воды высились заросли вечнозеленых кустарников. Гэйлон продрался сквозь них и обнаружил уже знакомого ему огненно-рыжего пони, который смирно стоял на каменистом берегу. Чуть поодаль от него скорчился на полузатопленном бревне давешний всадник. Крепко обхватив ногами ствол упавшего дерева, он вцепился руками в какой-то мокрый тюк.

Гэйлон не раздумывая бросился в реку, но вода была столь холодна, что он непроизвольно рванулся обратно, а ниже пояса у него все онемело.