– Куда теперь? – рассеяно теребя черно белую предвыборную листовку в кармане, спросил тот, который имел удовольствие пообщаться с фотомоделями.

– В «Талеон», – сверился со списком подельник и стал на ходу огрызком карандаша вычеркивать из шпаргалки гостиницу «Европейская».

– Ты че? Здесь же по этажам кабаков еще не меньше трех непрочесанных!

И эти двое, в кашемире, и те трое, которые шерстили скромный публичный дом, по понятиям случившейся охоты были так себе – загонщики, шелупонь, осадки на грядке. Поставившие на везуху охотники за вознаграждением. Каким нибудь боком прослышав, что за голову еще вчера очень важного человека нынче сулят крутые бабки, несколько таких командочек ринулось полосовать ночь. Они опирались на зыбкие слухи и смутные приметы, и результата от этих тимуров всерьез никто не ждал. Но и тормозить отморозков никто не спешил. В жизни всегда есть место халяве.

Однако серьезные люди вели охоту на зафотканого на черно белом сорванном с забора агитационном плакатике человека совсем другими способами – самыми серьезными способами.

* * *

Арбуз висел вверх ногами. Носом пытался достать до колен. Пыжился, но не доставал. Мешало брюхо, гуляющее складками под звездным американским флагом. Флаг украшал свитер спереди, а со спины его прикрывал Майк Тайсон.

Поскрипывали перекладины шведской стенки, раскачиваемые абордажно хваткими крюками. Крюки держали турник, а на трубе турника перегибались Арбузовы колени. Арбуз сочился потом, но уперто продолжал качать пресс.

Из кармана широких штанов выскользнула монета и спикировала на гимнастический мат. Вслед за монетой на мат соскочил пылающий рожей Арбуз.

– Не вломак тебе? – Чек прицелился и, натужно крякнув, отправил мяч в кольцо. Постучать бы перед броском мячом об пол, поймать бы после бодрого отскока от щита, да кожаная сфера была набита песком и не предназначена для баскетбольных утех.

– А чё еще? – Арбуз отыскал дезертировавший рубль и вернул карману.

Содрогнув щит, песочный мяч чуть не снес лишенное сетки кольцо, и гигантским перезревшим фруктом шлепнулся на деревянный пол.

– Сообразим в минус пять по стошке баксовых?

– Да ну его! Давай я в лабаз за картами сгоняю!

– Сгоняешь ты, как же, – и Чек глазами показал на гору из гимнастических матов в центре зала. К матам была прислонена половинка стола для пинг понга. От зеленой с остатками белой разметки плоскости отскакивал целлулоидный шарик. Отскакивал, чтоб получить подзатыльник от ракетки типа «сухарь». Гайдука ничуть не утомляла стукотня, он с самого утра лупасил по шарику, развлекался настольно тениссным онанизмом, прерываясь лишь на Шрамов.

Убедившись, что Гайдук его спиной увидеть не может, Арбуз направил на молдованина указательный палец, а потом постучал ладонью по неплотно сжатой ладони другой лапы. Сегодня этот баран типа на коне, пригодился папам, он и рад повыеживаться. А завтра в деле поставят точку, баран опустится со своего чердака на общий этаж, и мы ему припомним все понты. Гайдук понтовался дешево, строил из себя ротного старшину: дурь не курить, не пить даже пива, никуда не отлучаться.

Арбуз обреченно вздохнул, дескать, надо перетерпеть этот день или дни, и пошел шарить по кладовкам бывшей ДЮСШ «Орленок». Хоть что то еще нашарить, хоть чем то новеньким развлечься.

За окном спортзала простаивал стадион. Снежные навалы на поле и вокруг не расчищались ни бульдозерами, ни лопатами. Каток на зиму не заливали, лыжники круги не наматывали. Вкупе с разлагающимися трибунами, сгнившими плакатами вроде «Дорогу олимпийскому резерву!» и революционной разрухой помещений детско юношеская спортшкола имела постядерный вид.