Может быть, основной выключатель — это вовсе не мозг и не сердце. Возможно, ответ на вопрос, что есть жизнь, находится где-то еще…

Вернувшись в Англию, он поступил в университет на медицинский факультет. Его отец был убежден, что именно он оказал решающее влияние на сына в выборе профессии. Но это было не так. Вовсе не отец сыграл ключевую роль, а маленькая девочка с розовым бантом в волосах.

И теперь каждую ночь перед сном он будет думать о темной часовне в катакомбах капуцинов и маленькой Розалии, которая спит в стеклянном гробу, окруженная тысячей мумифицированных тел, словно армией мертвецов. И это будет напоминать ему о том, что самое сильное, страстное желание всех существ на Земле — жить. Жить вечно.

ХРАНИТЕЛЬНИЦА

Я думаю, что когда делаешь кому-то татуировку, кое-что может произойти. Не всегда. Но нечто невероятное может случиться. Ты как бы физически открываешь тело человека… А открыв, ты впускаешь кое-что внутрь. Ты можешь вложить в него информацию.

Алекс Бинни

(цит. по кн. Криса Вроблевски «Парад обнаженной натуры. Библия тату»)

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Шторки на окне поднялись, и ночной воздух устремился в комнату. Он принес с собой запах выхлопных газов, чипсов, обжаренных в старом, прогорклом масле, остывающего асфальта и, как ни странно, аромат роз. Когда занавеска всколыхнулась опять, человек, сидевший в глубоком кресле, глянул в окно. В темноте, что царила снаружи, ему удалось разглядеть лишь розовый куст, наклонившийся к подоконнику. При виде молочно-белых лепестков он улыбнулся. Эмми неустанно трудилась в своем маленьком саду, и ее усилия начинали приносить плоды. Единственное, что оставалось сделать, — это закрепить осыпающуюся кирпичную кладку внешней стены. Он давно обещал этим заняться, но в последние восемь недель каждую свободную минуту проводил в спортзале. Но разве это того не стоило? Зато теперь, когда поединок уже позади, у него будет полно времени для того, чтобы переделать все дела по дому.

Он подвигался в кресле, стараясь принять позу, в которой боль чувствовалась бы меньше всего. У него ломило все тело. Мышцы на плечах ныли так, словно он носил мешки с цементом. Даже спустя три дня в бедре левой ноги, там, куда Берк его ударил, все еще пульсировала боль. Берк был крепким мерзавцем. И подлым — судье дважды пришлось вмешиваться в поединок. Но какой получился бой! Он точно знал, что ничего подобного у него уже никогда не будет.

Из кухни доносились голоса Эмми и Тома. Последнему давно уже было пора спать, но они с Эмми дали мальчишке послабление — на этой неделе в доме царила праздничная атмосфера. Он слышал, как сын возбужденно рассказывает о чем-то, что видел днем в парке. Эмми смеялась, а потом послышался шум льющейся воды и звон тарелок.

Он снова улыбнулся. Мыть посуду было его обязанностью, но Эмми дала ему отпуск на неделю в качестве награды.

— Но только на неделю, имей в виду, — предупредила она, — не расслабляйся особенно в своем удобном кресле, мой победитель.

— Мне кажется, что за такую победу я заслужил минимум две недели простоя.

— Ты защищался, как какой-то второсортный Маппет, — скорчила она рожу. — Никакой награды за это.

— Ладно. А как насчет того, чтобы вознаградить меня за то, что я был красив и сексуален?

— Одна неделя, и разговор окончен, — твердо заявила она.

Итак, у него оставалось еще четыре дня легкой жизни, и использовать их нужно было на всю катушку. Он потянулся за пультом.