Глава 10. «Шипы без розы»

Её звали Колючкой. За характер. Она была ранимой недотрогой, столь же колкой, как и шипы розы. Её действительно можно было назвать Розой, вот только было одно "но" — она ненавидела эти цветы всем сердцем. Розы, по её мнению, не предвещали ничего хорошего.

Когда ей было три года, к ним домой заявился молодой человек с огромным букетом алых роз и подарил его маме. Мама обрадовалась. А после этого родители поссорились. И на следующий день отец покончил жизнь самоубийством. Девочке не сказали, она ведь маленькая была, не поняла бы, да и незачем это ей знать было. Улёт и ушёл. Но Колючка знала. Она видела пистолет, видела, что папа мечтал о том, чтобы применить его по отношению к себе. И никакой возраст ей тут не помешал всё понять.

Вскоре мать лишили родительских прав, ведь та стала спиваться от горя и уже вовсе не обращала внимания на дочь. Больше малышка её никогда не видела. Воспоминания — всё, что у неё осталось.

Когда ей исполнилось пять лет, в приют, куда её отдали, когда мать официально перестала быть ей матерью, пришли люди в белых костюмах и забрали её. Они сказали, что это такая игра, и она поверила, хотя и чувствовала, что что-то здесь не так.

— Когда ты проснёшься, то очутишься в совершенно другом мире, — сказали ей, когда она съела предложенную ей ими конфетку. Таблетку со снотворным и кучей усилителей вкуса и ароматизаторов. Вот только она ещё не знала таких слов и легко купилась на сладкий розыгрыш. Колючка любила сладкое, а получать его за просто так — тем более. Просто она ещё не знала цену этому лакомству.

Девочка очнулась в небольшой комнате с белыми стенами. К такому она не привыкла, и этот цвет её даже ослеплял. Чересчур он был чист. В комнате стояла кровать, на которой она и лежала, тумбочка с ночником, плюшевый щенок, её любимая игрушка, прихваченная с собой из приюта. За два года ей так и не смогли найти семью, она отвергала всех, и все отвергали её. Девочка продолжала верить, что это игра, и что всё это придёт к логическому завершению, — проще говоря, закончится. Но одной веры в таких случаях было недостаточно.

Дверь распахнулась спустя минут десять после того, как она очнулась.

— Вы врачи? — тут же спросила она, ведь люди были одеты в белые халаты, которые ассоциировались у девочки только с докторами. — Вы что, пришли меня лечить?

— Можно сказать и так, — ответил один из них.

Он подхватил малышку на руки, второй же в это время закрыл дверь и прошёл вперёд по коридору.

— А зачем меня лечить? — удивилась она. — Разве я заболела?

— В этой игре — да, — отозвался "врач", прикладывая карточку к сенсорной панели. Проход в следующий отсек открылся.

— Мы забыли Тима! — вдруг захныкала девочка. С щенком она почти не расставалась, и забыть его сейчас было чрезвычайной оплошностью с их стороны. Потому что теперь она могла заплакать и не остановить свои рыдания.

— Ничего, его спасёт отважный рыцарь, — быстро нашёлся, что ответить, один из них.

— Но ведь Тим не принцесса, — недоверчиво заметила малышка. Было видно: ей всё это начинало не нравиться. Ой как не нравиться.

— У нас своя игра, которая ведётся по своим правилам. И, между прочим, по этим правилам ты сейчас должна молчать.

С какой-то стороны эти слова не были выдумкой.