– Очень хорошо, – резко сказал Хилл. – Вы ничего не знаете И ничего не помните. Так?

Его тон означал, что Файрли лгал самым бессовестным образом, но службу безопасности не проведешь.

– Ладно, расскажите все с самого начала, – уже более мирным тоном произнес Хилл, перестав сверлить его жестким взглядом. – Итак, вы услышали какой-то подозрительный шум за окном…

– Ничего я не слышал, – сказал Файрли, морщась от сильной головной боли. – Черт побери, чего вы от меня хотите?

Он с ненавистью посмотрел на своих мучителей. Видимо, его накачали какими-то лекарствами, поскольку сознание начало неестественно быстро проясняться, хотя общее состояние оставалось ужасным.

– Посмотрите-ка на мой затылок, господа судьи! – зло воскликнул он. – Неужто вы не видите на нем шишку размером с Манхэттен? Я не бил себя молотком по голове, даю честное слово. И я не агент красных, который коварно стащил сам у себя сверхсекретные документы. Вам не верится? Для меня это огромная потеря…, фотографии ваших машин и их схемы нетрудно воспроизвести, но мои-то рабочие материалы были в одном-единственном экземпляре! Думаете, так легко их восстановить?…

Файрли замолчал, задыхаясь от ярости.

Заметив в глазах Хилла недоверчивую усмешку, он снова взорвался:

– И напрасно вы усмехаетесь, мистер Безопасность. Вы должны были обеспечить мою защиту от любых посторонних личностей… И где же вы были той ночью? А сейчас… Боже мой, неужто сейчас у вас нет других дел, кроме того, как мучить меня дурацкими вопросами? Я болен, понимаете вы, болен! Мне надо лежать в постели, а вместо этого ваши гориллы приволокли меня сюда, словно преступника… Да как вы смеете обвинять…

– Хорошо, Файрли, успокойтесь, – устало сказал Хилл. – Не стройте из себя мученика. Если бы вы видели, как допрашивают сейчас ваших коллег мои коллеги… – Он вскочил с кресла и прошелся, словно тигр, по комнате, сжимая и разжимая крепкие кулаки, а затем уселся на край стола. – И не надо преувеличивать, вас никто не обвиняет. Но мы должны детально установить, что произошло.

– Поздно, Хилл, слишком поздно, – с горечью прервал его Де Витт. – Меня не интересует, кто именно выкрал документы – это уж ваша забота. Главное другое: теперь они знают правду о Гассенди. У них в руках фотографии звездных машин и тексты надписей, хорошо еще нерасшифрованные…

– Боюсь, что расшифрованные, – хрипло сказал Файрли, не скрывая своего отчаяния. – Я не успел предупредить вас… Вернее, это было слишком невероятно, и я решил сначала все тщательно проверить…

В комнате повисла пронзительная тишина. Файрли невольно опустил глаза – на него так смотрели…

– Я не ослышался, вы получили какие-то результаты? – громовым голосом произнес Кристенсен. – И даже не потрудились поставить нас в известность?

– Я не был уверен… – болезненно сморщившись, объяснил Файрли. – Это…, это выглядело совершенно безумным, и я не рискнул поделиться даже со Спеером… Надо мной попросту начали бы смеяться, а я…

Де Витт с шумом вскочил с кресла, едва не опрокинув его на пол, в одно мгновение оказался рядом с Файрли, и, вцепившись в ворот рубашки филолога, экс-полковник так встряхнул его, что ученый вновь едва не потерял сознание.

– Что? – завопил Де Витт звенящим от ненависти голосом.