Такую метель, что случилась прошедшей ночью, она видела только в кино. Снежные хлопья со стуком бились о лобовое стекло, серая мгла казалась непробиваемой бетонной стеной, и было странное ощущение сродни тому, что возникает на американских горках, когда очень страшно, но точно знаешь – дальше будет страшней.

Исполинская голова возникла из белой пелены, как черт из коробочки: навстречу мчалась запряженная лошадь. На мгновение почудилось, что животное невероятно больших размеров. Ошалевшие от испуга, выкатившиеся из орбит глаза, пар из ноздрей, белый клин посреди лба…

В последнее мгновение лошадь круто шарахнулась в сторону, таща за собой сани. Послышался скрежет. Ощутив толчок, Полина заметила женщину, которая, сгорбившись, сидела в промелькнувших санях.

Секунда – и все исчезло. Метель в одночасье стихла, и только сердце испуганно дрожало в груди.

Спустя несколько минут Полина была уверена в том, что все ей только привиделось. Однако, решив не вспоминать, мыслями снова и снова возвращалась к той женщине. Было в ней что-то пугающее и странное, что-то обманчивое и ненастоящее: одна, ночью, в пургу, в санях, запряженных обезумевшей лошадью…

Если бы в тот момент Полина увидела съемочную группу, горящие софиты и режиссера с мегафоном в руках, это как нельзя лучше бы все объяснило. Но ничего подобного не было. А была только пустая дорога впереди. И позади тоже…

Вскоре в свете фар показался голубой указатель с надписью «Прилуцк». Упрямая колея довела до первого здания, которое оказалось местной гостиницей.

Бессмысленная бутафория

На прозекторском столе лежал труп обнаженной женщины. Рядом стоял пожилой судмедэксперт. Дуло знал его много лет, начиная с первого дня своей службы, когда, впервые оказавшись в мертвецкой, свалился в обморок при виде расколотой черепной коробки. Старик Ошаров привел его в чувство и, как порядочный человек, сохранил «постыдную» тайну посвящения молодого сотрудника в реалии следовательской профессии.

Патологоанатом поднял голову и кивнул. По глазам было видно: он улыбается. Нижнюю половину лица скрывала зеленая медицинская маска.

Ошаров отложил в сторону циркулярную пилу и повернулся к медицинской сестре.

– Записывай, Варечка. Женщина, возраст тридцать – тридцать пять лет, нормостенического телосложения. Длина тела составляет… – судмедэксперт взял в руки рулетку, – сто семьдесят шесть сантиметров.

Дуло подошел к столу, сунул руки в карманы брюк и склонился над трупом.

– Латеральное ранение черепной коробки, в левой височной области… – продолжал диктовать патологоанатом.

Под ярким светом хирургической лампы можно было рассмотреть каждый волосок или пятнышко на теле мертвой женщины. Несмотря на большой опыт работы, Дуло вдруг ощутил легкое смущение.

– Колотая рана правого подреберья размером шесть на два… Ранение прижизненное…

Следователь перевел глаза на бледное лицо женщины. Изящный, изысканно очерченный, отнюдь не короткий нос. Красивые бледные губы, фарфоровое лицо, темно-каштановые волосы у самых корней были немного светлее.

– На самом деле она блондинка, – заметил Сергей.

– Отразим, будь спок, – Ошаров кривым пинцетом вытянул из нагрудного кармана сигарету. Затем снял с лица маску.