Нежность. Впервые Гейдж испытал к ней это неизвестное ему чувство. Обычно первым на желание отзывалось его тело, всегда готовое и вечно жаждущее соития, заслонявшее собой все чувства, кроме плотского желания, раздиравшего его на части.

— Не надо ходить в лес одной, — хрипло произнес он.

Бринн вздрогнула, но не обернулась на его слова.

— Со мной там ничего не случится.

Ее холодность разозлила его сильнее, чем всегда.

— Мне лучше знать. — Он жестко усмехнулся. — И потом, я не могу позволить, чтобы пострадала моя собственность.

Ее рука сжала укрывавшее Малика одеяло, но Бринн спокойно ответила:

— Как видишь, со мной все в порядке, — и, отвернувшись, коротко бросила: — Задуй светильник, Малику пора спать.

Малик приподнял одеяло, приглашая ее лечь рядом, но она только улыбнулась.

— Пора тебе спать одному. — Сняв накидку, она расстелила ее неподалеку от него на земле. — Если буду тебе нужна, я рядом.

— Надо понимать, что драконы вновь попрятались в своих пещерах? — Гейдж казался удивленным не меньше Малика.

— Можешь насмехаться сколько душе угодно. Всему свое время. До сих пор его нельзя было оставлять на ночь одного.

Ее слова прозвучали как-то особенно трогательно.

Резко встав, Гейдж взял одну из своих подстилок и укрыл ею Бринн.

— Я и не думал смеяться. — С этими словами он задул светильник. — Спи с Богом.

5

Следующий день выдался ясным и солнечным. По просьбе Бринн четверо солдат Лефонта вынесли Малика из палатки на свежий воздух.

Малик, лежа, радостно подставлял лицо солнечным лучам.

— Господи, я словно снова ожил. Я так соскучился по лесу, холму, по всему, что вокруг.

— Я знала, что тебе понравится, — улыбнулась Бринн. — Теперь ты будешь на воздухе каждый день. Солнце — самое верное лекарство.

— Но не лучше тебя, — отозвался Малик. — Какая же ты милая и скромная. Ты помогаешь всем идея, но только не себе самой.

— И в самом деле, совершенно очевидно, что юная леди умна и сама скромность, — докончил за Малика Гейдж.

Какими бы колкими ни казались его слова в ее адрес, Гейдж произнес их без своего обычного насмешливого тона и даже… с душевной теплотой. Прошлым вечером она упорно доказывала себе, что грубоватая в тот день нежность — всего лишь каприз, но сейчас он смотрел на нее словно… Нет, непонятно как. Ей наверняка просто хочется, чтобы так было, да и опасно мечтать о том, что может оказаться правдой.

Бринн отвела взгляд.

— Не надо большого ума, чтобы понять, как ему необходимы свежий воздух и солнце…

— Эй, можно к вам?

Бринн мгновенно узнала этот голос. Ее всю прошиб холодный пот. Оглянувшись, она увидела спускавшегося по холму верхом на коне лорда Ричарда. На его лице сияла ослепительная улыбка, он был одет в свой лучший наряд из синей шерсти с красивой отделкой мехом горностая. Солнечные лучи запутались в его кудрях, золотя их, и он казался самым привлекательным мужчиной на свете.

Стоя у Бринн за спиной, Гейдж весь напрягся, и ей послышалось в каждом его выдохе ругательство. Он выступил вперед и знаком приказал солдату пропустить Ричарда.

— Кто это? — шепотом спросил Малик.

— Лорд Ричард Редфернский, — как можно равнодушнее ответила Бринн.

Что привело его сюда? Может, она нужна Эдвине? Непохоже. Ради Эдвины он не вырядился бы в свое лучшее платье и не сдвинулся бы с места.