|
— Перестань. Так и быть, я не трону мерзавца… пока. — Он взял ее голову в свои большие ладони. — Но ты перестанешь видеться с ним. Он не должен прикасаться к тебе. И вообще не упоминай его имени, иначе я распорю его снизу доверху. — Его рот накрыл ее губы, язык проскользнул внутрь. Нежно прикасаясь к небу, он волчком закружился во влажном тепле. Гейдж словно страшно проголодался и никак не мог насытиться. Он поднял голову и жестко произнес: — Ты принадлежишь мне. И никому больше. Только мне.
Рывком он придвинулся к ней, развел ее ноги и притянул к себе. Она вскрикнула. — Только мне! — Обхватив ее за ягодицы, он рывком вошел в нее. Запаленно дыша, он сжимал и разжимал ее податливые и упругие половинки, словно созданные для его широких ладоней. — Я чуть не убил тебя, когда ты покорно поспешила за ним в конюшню. Я передумал обо всем, что он мог сотворить с тобой. — Я сказала тебе… — слабо выдохнула она. Он заполонил ее горячее раскрытое лоно, теплый, твердый, упругий. Она едва говорила. — Он… ничего не сделал. — Верю. Только поэтому он протянет подольше. — Он поднял ее, не спеша положил на себя и вытянулся. Еще, снова и снова. Невыносимо медленно. Она судорожно двигалась, и ее руки невольно устремились к нему. — Гейдж… Это… — Тебе хорошо? — Да… Он снова, но уже медленными толчками вошел в нее, плотно прижался к ней, и она податливо приняла его, удерживая в себе. Напрасно. Он опять поднял ее, повторяя все те же неторопливые, подводящие к вершине наслаждения движения. — Лучше, чем твой лорд Ричард? А твой прохвост муж? — Мне не нравится… — Бринн закусила нижнюю губу, когда от его упругих толчков, упоительно раскрывающих ее лоно, теплая волна прокатилась по ее бедрам. — Гораздо лучше. Совсем по-другому… — Тогда забудь их! — Подавшись вперед, он взял ягодицы в ладони. — Их больше не существует для тебя. Он двигался толчками, поднимая и опуская ее в такт своему бешеному желанию. Теплая, ласковая вода волнами окатывала ее тело. Твердая и обжигающая плоть Гейджа трепетала внутри и требовала выхода. Из ее груди вырывались слабые стоны. Бринн пыталась сдержать их, но сладострастие захлестывало ее. — Вот так, — захрипел он. — Стони! Вой! Я хочу слышать тебя! Все ее существо разрывалось изнутри, рвалось к вершине и требовало выхода. И освобождение пришло. Экстаз наступил с такой силой, доходящей до исступления, что Бринн вцепилась в Гейджа, стараясь удержаться за него, видя только в нем спасение от судорожных конвульсий взбунтовавшегося тела. Он продолжал в ней двигаться, шепча на ухо: — Видишь, ты моя. Моя… — Не твоя. Сильная дрожь сотрясла его тело, когда он кончил, невольно до боли крепко обняв ее. — Упрямая… — Гейдж внезапно встал и взял из корыта ее на руки. — Что… — испуганно начала она. Он быстро зашагал к кровати. — Я мечтаю быть с тобой где угодно, но в постели… — Мы же совсем мокрые, — возразила она. — Высохнем, и поверь, тебе не придется дрожать от холода. Гейдж уложил ее на постель и накрыл своим мощным телом. Его рука скользнула между ее ног. — Не может быть, чтобы ты так быстро захотел меня снова. Он глубоко ввел в ее лоно два пальца. — Хочу, чтобы желание родилось в тебе, чтобы ты наслаждалась и жаждала меня снова и снова. |
