Не скрою, через три дня я не удержался и пылко признался Джулиане в любви, чувствуя жар во всём теле и не зная, куда повернуть лицо во время объяснения. Сердце моё металось, голова кружилась и готова была вовсе перестать меня слушаться. Кузина выслушала меня молча, бросая быстрые взгляды из-под волшебных пушистых ресниц, но по окончании моей страстной речи залилась задорным смехом, что повергло меня в глубочайшее уныние. Конечно, глупо было рассчитывать на что-то, но молодость есть молодость, любовь есть любовь. Разумеется, я не надеялся на то, что девушка бросится мне на шею, обовьёт руками и осыплет поцелуями, но какого-то знака милости я ждал, а за ним таилась и вера в то, что отношения наши могли бы расцвести и превратиться во взаимное чувство.

Должен сказать, что к тому времени я успел привыкнуть к весьма распущенному образу жизни, познал множество шикарных женщин, в большинстве своём из актрис, но моё влечение к белокурой кузине было иным. Ни разу в моих мыслях не возникал её образ в обнажённом виде, я не бредил её женскими формами, хотя понимал, что первый настоящий поцелуй повлёк бы за собой негасимое желание познать тело Джулианы.

Но девушка окатила меня шаловливым смехом и упорхнула с крыльца. Похоже, что она не желала видеть во мне никого, кроме старшего двоюродного брата. Я получил отказ, в этом не оставалось сомнений, однако обидеться на Джулиану я не посмел, как бы ни были задеты мои чувства.

В первый же день я заметил одного молодого человека, постоянно заходившего в дом Тэйлоров. Джулиана вела себя в его присутствии подчёркнуто любезно, и от меня не укрылось некоторое смущение в её глазах, едва он приближался к ней. Конечно, это не было основной причиной, по которой юноша мне не понравился, что-то чувствовалось в его характере особенное, тайное, холодное, скользкое. Мало того, я даже был уверен, что молодой этот человек был настоящим негодяем, хотя никаких оснований для такого умозаключения я не имел. Несмотря на многие мои недостатки, я всё-таки не склонен делать скороспелые выводы о людях, но в этой истории я не раз убедился в правильности моего мнения. Его звали Юджин Сэмтон. Не стану вдаваться в подробности, касающиеся его социального положения, потому что это не имеет значения в данном случае. Что же касается его характера, то и моя добродушная тётушка Энни, как и я, не сильно жаловала его, впрочем, не показывала этого.

Именно из-за Юджина Сэмтона случилось всё дальнейшее.

Однажды случай вывел меня вместе с Джулианой и Юджином на прогулку за город. Погода стояла подозрительная, тучки то рассеивались, пропуская сквозь утреннюю дымку косые солнечные столбы, то вновь стягивались над головой в сплошной серый покров. Кое-кто из местных жителей, с опаской поглядывая на лесные массивы, посоветовал нам не отлучаться слишком далеко — пришли сведения о том, что Проткнутые Носы развязали настоящую войну, что индейцев собралась целая орда, что они успели несколько раз хорошенько схлестнуться с регулярной армией и изрядно потрепали солдат.

— Теперь краснокожие переправились через Горький Корень и уже двигаются в нашу сторону! Я слышал это собственными ушами на телеграфе! — кричал нам вслед худосочный старик почтальон.

Гораздо позже, когда я занялся изучением истории войны Проткнутых Носов, мне стали известны подробности схваток индейцев с правительственными войсками.

17 июня произошла первая перестрелка между дикарями и солдатами. Рота капитана Перри остановилась на скалистых уступах, возвышавшихся над Ручьем Белой Птицы, на берегу которого расположился индейский лагерь. Перри был уверен, что индейцы, находясь в глубоком ущелье, нипочём не сумеют обнаружить кавалеристов, однако позже кто-то из его сослуживцев вспоминал, что слышал крик койота неподалёку, настойчиво повторившийся несколько раз подряд. Оказалось, это был сигнал индейских дозорных.

Примерно в три часа ночи солдаты стали готовиться к спуску в ущелье, чтобы провести внезапную атаку, и вскоре увидели в мутной синеве шестерых индейцев под белым флагом.