Кевин в душе издал стон. Не об этом ему хотелось поговорить.

– Ладно, можете не отвечать, – не унимался Бертрам. – Вовсе не хочу добавлять вам тревог. Мы будем вам рады в любое время, так что, как передумаете, сразу звоните. Но почему бы вам не наведаться в спортзал? В центр отдыха? Или даже в бассейн? Я вас нигде там ни разу не видел. Торчать здесь, в этой части Африки, где духотища, как в парнике, уже плохо, но сделаться к тому же узником своей лаборатории или дома – куда хуже.

– Вы правы, спору нет, – поспешил перебить его Кевин, – но только...

– Разумеется, я прав. Но есть тут и другая сторона, о которой хотел бы вас предупредить. Разговоры пошли.

– Что вы имеете в виду? – спросил Кевин. – Какие разговоры?

– Люди говорят, будто вы потому сторонитесь их, что считаете себя выше всех, – ответил Бертрам. – Ну, вы понимаете: ученый... всякие там дипломы... Гарвард да Массачусетский технологический. Людям легко переиначить ваше поведение, особенно если они завидуют.

– С чего бы это кому бы то ни было завидовать мне? – искренне удивился Кевин. Он был поражен.

– Очень просто. К вам явно особое отношение в главной конторе. Вы получаете новую машину каждые два года, жилье у вас такое же шикарное, как и у Зигфрида Шполлека, управляющего всем предприятием. Это вызывает удивление, особенно у людей типа Камерона Макиверса, у которого хватило глупости притащить сюда все свое чертово семейство. Плюс ваш ЯМР-агрегат. Мы с директором клиники за простой магнитный спектрометр бьемся с самого первого дня.

– Я пробовал убедить их не давать мне этот дом, – забормотал Кевин. – Говорил, что он слишком большой.

– Послушайте, вам незачем передо мной оправдываться, – оборвал его Бертрам. – Я понимаю – поскольку причастен к вашему проекту. Но таких причастных очень немного, да и не все из них довольны. Даже Шполлек всего не понимает, хотя ему явно по нраву быть среди получающих льготы, какие ваш проект принес тем из нас, кому посчастливилось в нем участвовать.

Ответить Кевин не успел: Бертрама то и дело останавливали в коридоре сотрудники, жаждавшие получить совет. Кевин пользовался этими задержками, чтобы вникнуть в то, о чем сказал ветеринар. Ему всегда казалось, что он как бы невидим и неслышен для других. Мысль, что он вызывает злобные чувства, воспринималась с трудом.

– Извините, – обратился к нему Бертрам, покончив с очередной консультацией, и пошел через последние двойные двери. Кевин последовал за ним.

Проходя мимо своего секретаря, Марты, главный ветеринар подхватил стопочку телефонограмм и пролистал их, дожидаясь, пока в ответ на его молчаливое приглашение Кевин войдет в кабинет. Дождавшись, плотно прикрыл дверь.

– Вам это непременно понравится, – сказал Бертрам, отбросив бумажки в сторону. Усевшись перед экраном компьютера, он показал Кевину, как получить изображение острова Франчески. Оно также было построено по сетевому принципу. – А теперь назовите номер любого животного, местоположение которого вам хотелось бы узнать.

– Моего, – тут же сказал Кевин. – Номер один.

– Сей момент, – произнес Бертрам, ввел информацию и щелкнул клавишей. Внезапно на карте острова появилась красная мигающая точка.