Имел свою доверительную беседу с государем и египтянин Нефтех, проведший в молчании большую часть доклада верховного стратега. Оставшись по приказу Александра один на один, в свойственное ему манере, жрец сумел убедить монарха, что предсказанная царю индийским отшельником тройная опасность полностью уничтожена.

— Умер старый Антипатр, ушел в мир иной рыжий Кассандр и вслед за ним, следуя твоей воле, я отправил виночерпия Иолая. Треугольник опасности уничтожен, государь и ты можешь долго царствовать, на радость себе и твоим верноподданным слугам.

— Но у Антипатра осталась ещё дочь Арсиноя. Если рубить ядовитую поросль, то рубить до конца. Я прикажу казнить её за грехи отца, распяв вместе с Клеоменом — торжественно изрек царь, но Нефтех не согласился с ним.

— Государь, так повелось, что женщин из преступного рода убивали только при наличии доказательства её вины. В противном случаи из неё делали наложницу, нанося несмываемое оскорбление всему роду. Не нарушай этот обычай, ибо обязательно пойдет молва, что ты боишься, дочери покойного Антипатра.

— Ты говоришь дельные слова, Нефтех. Но зная тебя, могу предположить, что ты уже знаешь такого человека, кому можно всучить это золото.

— От твоей проницательности, государь, ничто не ускользнет, — почтительно развел руками египтянин, — думаю, что самым большим оскорблением для Антипатра, было бы, если бы ты отдал его дочь мне. Я смогу должным образом присмотреть за этой синеглазой змейкой.

— Ты просишь меня, отдать её тебе?! — изумился царь.

— Да, государь. Окажи мне эту милость и я заверяю, что ты об этом никогда не пожалеешь — попросил Александра жрец.

— Право, Нефтех ты меня удивил. Зачем она тебе? Только не говори, что эта шатенка поразила твое сердце, не поверю.

— Я и не прошу тебя верить в это, государь. Во-первых, это действительно будет самым сильным унижением памяти Антипатра. Его любимая высококровная дочь отдана в наложницы безродному египтянину. Лучшего вряд ли можно придумать. А во-вторых, если у Антипатра и остались тайные соратники и друзья, они обязательно попытаются освободить Арсиною и неминуемо придут ко мне с предложением выкупа за неё.

— Ты хитрая бестия, египтянин. Если я соглашусь отдать её тебе, то для содержания этой змейки нужен будет хороший дворец. Таким образом, ты убиваешь разом двух зайцев, — изрек монарх после короткого раздумья, — молчишь? Значит я прав. Хорошо будь, по-твоему. За то, что ты сделал для меня в трудную минуту моей жизни — это будет хорошей наградой.

Так закончился аравийский поход Александра Македонского, став переломным моментом всей его жизни. Прочно отделив всю его прежнюю жизнь македонского царя, от будущего повелителя всей Ойкумены.

Вслед за Пердиккой в Александрию переехали все три его жены; Атоса, Антигона и Клеопатра. И если у первых двух от переезда настроение было прекрасным, то Клеопатра пребывала в печали. Перед самым отъездом из Вавилона погибла её верная служанка Ашка. Отправившись в праздничный день на базар по поручению своей хозяйки, она попала под колесо проезжавшей мимо колесницы. Удар колеса был такой силы, что отбросил несчастную женщину в сторону и, падая, она ударилось головой о камень. После столкновения с колесницей Ашка прожила всего несколько минут и умерла, окруженная толпой вавилонских зевак.

Антигона и Атоса в меру своих возможностей принялись утешать Клеопатру. Окружили ее повседневной заботой, стараясь уменьшить скорбь от потери близкого человека и как не странно, больше всех преуспела в этом персиянка. Её утешения больше всего помогли Клеопатре забыться в объятиях Атосы.

Хитрая танцовщица не спешила сообщать Пердикки о поведении его жен. Обрадованная тем, что устранила якобы «разрушителя Фив», она собиралась отомстить и Александру, и пагубная страсть его сестры была ей очень кстати.