Рафаэль сидел на том же месте со скрещенными на груди руками. Вокруг рта подсыхала кровь. Магнуса охватило отчаяние.

– Ты должен был позволить мне умереть, – глухо произнес мальчик.

– Не мог.

– Почему?

– Потому что я пообещал твоей матери вернуть тебя домой.

При упоминании о матери Рафаэль застыл. У него был такой вид, будто его отшлепали. Казалось, его охватило смущение, справиться с которым непросто.

– Вы и впрямь считаете, что она захочет увидеть меня? – выдавил он наконец. – Вот таким?

Голос его дрогнул, нижняя губа оттопырилась, как у ребенка. Но потом он провел рукой по лицу, и Магнус увидел совсем другого Рафаэля: уверенного в себе, контролирующего каждое свое слово.

– Посмотрите на меня, – произнес он. – Да она меня на порог не пустит.

Магнус задумался. Он прекрасно помнил, как Гваделупа отзывалась о монстрах, рыщущих в темноте и убивающих невинных. И вот придет ее сын с обагренными кровью руками… Его собственная мать, когда обо всем узнала, не смогла к нему прикоснуться, а отчим пытался его утопить. Но он все еще любил их, а раньше… а раньше они любили его.

Любовь – последнее, что остается, когда теряешь все. Но и любовь можно отнять. И любовь побеждает не всегда.

Магнус не мог обещать Рафаэлю, что Гваделупа отнесется к нему с той же любовью, однако до тех пор, пока Рафаэль любил свою мать, у него оставалась надежда. Теперь Магнус знал, как ему помочь.

Он наклонился и заглянул в неподвижные глаза подростка:

– Что, если она никогда об этом не узнает?

Рафаэль моргнул:

– Что вы имеете в виду?

Колдун полез в карман и достал оттуда крестик:

– Что, если ты придешь домой с крестом, который она тебе дала?

Магнус отпустил крестик, и Рафаэль поймал его раскрытой ладонью. Металл обжег ему кожу, лицо побелело от боли.

– Все в порядке, Рафаэль, – нежно сказал Магнус.

Рафаэль широко раскрыл глаза и уставился на колдуна, чего тот никак не ожидал.

– Здорово, Рафаэль, – похвалил Магнус. – Держишься молодцом.

Рафаэль очень медленно сжал крест в руке. Во все стороны от его пальцев потекли струйки дыма, запахло паленой плотью.

– Здорово? – эхом отозвался мальчишка. – Держусь молодцом? Да я только начал.

Все тело Рафаэля дрожало от боли, однако он по-прежнему сжимал в руке материнский крест.

– Хорошее начало, – покровительственно сказал Магнус. – Но от тебя может потребоваться гораздо больше.

Глаза Рафаэля сузились, но он промолчал.

– Конечно, – буднично продолжил колдун, – может оказаться, что ты не справишься. Впереди много всего, а ты еще ребенок.

– Ты что, дурак? – огрызнулся Рафаэль. – Сам знаю, что впереди много всего. Но, кроме тебя, мне некому помочь, а ты не слишком-то убедителен.

Магнус вдруг понял, что вопрос Рафаэля «Ты что, дурак?» был всего лишь вопросом – любимым вопросом этого стервеца.

Этта высказалась об этом просто: он либо боится, либо полон решимости исполнить то, что задумал.

Вообще, они с Рафаэлем предпочитали сохранять дистанцию. Рафаэля удивило, что у колдуна есть подруга, к тому же из смертных, а Этта, не понаслышке знавшая Нижний мир, с опаской относилась к подопечному Магнуса. Когда Этта приходила, Рафаэль предпочитал где-нибудь отсидеться.

С Эттой Магнус повстречался лет пятнадцать назад, в клубе.