– Отстаньте от него, – сказал Магнус и мягко коснулся руки парня. Его пальцы расслабились, а потом крепко сжали пальцы колдуна. Но это длилось секунду – одного взгляда на вампиров было достаточно, чтобы Алек отдернул руку.

За долгие годы Магнус повидал немало мужчин и женщин, боявшихся своих желаний. Он сопереживал им, а некоторых любил всей душой. Он подумал, что прошлое хорошо тем, что уже не нужно бояться, но ему хотелось бы, чтобы и в настоящем он мог взять Алека за руку в людном месте.

Отношение Магнуса к Сумеречным охотникам не улучшилось от того, что Алек испытывал страх из-за ерундовых вещей. Если уж нефилимам так хочется думать, что они выше остальных, могли бы по крайней мере научить своих детей быть счастливыми, а еще лучше – быть такими, какие они есть.

Глядя на Алека, Эллиотт качал головой так, что жидкие космы хлестали его по щекам.

– Даже представить не могу, что скажут твои родители, – сказал он издевательски-серьезным тоном.

Вампирам, в отличие от Алека, было весело.

– Эллиотт, – сказал Магнус, – ты, как всегда, скучен. И я не желаю слышать твои унылые истории. Ни здесь, ни где-либо еще. Ты меня понял?

Он поигрывал чайной ложкой, и на его пальцах играли голубые блики. Взгляд Эллиотта говорил, что чем-чем, а ложкой колдун его не убьет. Взгляд Магнуса приглашал вампира проверить это.

Наконец терпение Рафаэля истощилось.

– Dios, – рявкнул он, и его приятели поморщились. – Вот что, Магнус, меня не интересует, с кем ты встречаешься и как ты прожигаешь свою никчемную жизнь, и я тем более не собираюсь выяснять отношения с нефилимами. Я сказал, что сказал: ничего не желаю об этом знать. В самом деле не желаю. Ничего не случилось. Я ничего не сговорил. Пошли, – бросил он свите.

Теперь-то понятно, что Рафаэль сразу побежал докладывать обо всем Рагнору. Типичный вампир: всегда целится в незащищенное место, в прямом и переносном смысле. Вампиры вносили хаос в личную жизнь Магнуса и дурно вели себя у него в гостях. На той памятной вечеринке, когда он впервые увидел Алека, они забрызгали кровью дорогие колонки и превратили в крысу Саймона, приятеля Клэри, тогда еще из примитивных. Возмутительно дурные манеры! После этого Магнус зарекся приглашать вампиров потусоваться. Теперь – только оборотни и феи, и плевать, что потом замучаешься выбивать из дивана шерсть и волшебную пыль.

После того как вампиры ушли, Магнус и Алек некоторое время сидели молча. Между тем перепалка, разгоревшаяся между пери и оборотнем, грозила перерасти в драку. Лицо оборотня исказилось в рыке, и пери с грохотом перевернул столик. Магнус вздрогнул, а Алек отреагировал молниеносно. Вскочив, он встав между Магнусом и толпой, готовый защищать его. Магнуса это тронуло. Он знал, что Алек всегда прикрывал в битве своих товарищей и вел себя так, словно их жизни были дороже, чем его собственная. Но он, Магнус, был Верховным колдуном Бруклина, и обитатели Нижнего мира не могли и мечтать о том могуществе, каким он был наделен. Его совершенно точно не нужно было ни от кого защищать. Трудно было представить, что найдется безумец, который рискнет поднять на него руку, а тем более в присутствии нефилима. Но порыв Алека… это было так трогательно. Никто не вставал на защиту Магнуса с тех пор, как он был совсем ребенком и вынужден был искать приют у Безмолвных братьев.