Магнус вдруг понял, что вопрос Рафаэля «Ты что, дурак?» был всего лишь вопросом – любимым вопросом этого стервеца.

Этта высказалась об этом просто: он либо боится, либо полон решимости исполнить то, что задумал.

Вообще, они с Рафаэлем предпочитали сохранять дистанцию. Рафаэля удивило, что у колдуна есть подруга, к тому же из смертных, а Этта, не понаслышке знавшая Нижний мир, с опаской относилась к по допечному Магнуса. Когда Этта приходила, Рафаэль предпочитал где-нибудь отсидеться.

С Эттой Магнус повстречался лет пятнадцать назад, в клубе. Магнус пригласил ее потанцевать, а она ответила, что боится к концу танца влюбиться в него без памяти. «Я уже влюбился», – сказал он.

Из-за Рафаэля Магнус не мог ходить в клуб, но теперь у них появилась новая традиция. Когда Этта заканчивала работу, она приходила к нему домой, сбрасывала с ноющих от боли ступней каблуки, и они танцевали, нежно напевая друг другу бибоп, часто заключая пари, какую из мелодий смогут протанцевать дольше.

– Рафаэль стал вампиром всего несколько дней назад, – как-то сказала Этта. – А до того он был обыкновенным мальчиком, да?

– Если тебя это успокоит, у меня есть подозрение, что он был опасным мальчиком.

Этта не засмеялась.

– Мне всегда казалось, что вампир обязательно должен быть древним, – задумчиво произнесла она. – Я прежде не задумывалась о том, как люди превращаются в вампиров, какие чувства они при этом испытывают. Вот Рафаэль… Он ведь просто несчастный ребенок, и он, конечно, слишком юн для такой ноши. С другой стороны, многие мечтают о том, чтобы вечно оставаться молодыми. Кстати, тебе, дорогой, это удается.

В последнее время Этта говорила о возрасте все чаще и чаще. О замужестве она не задумывалась. На самом деле она могла вскружить голову любому добиться, чтобы ей сделали предложение, пойти к алтарю в пышном платье, а потом нарожать кучу ребятишек. Однако ее это не прельщало. Ей было хорошо с Магнусом, но за пятнадцать лет их знакомства она изменилась, а он – нет.

Магнус все понимал. Ему следовало уйти гораздо раньше, и тому были тысячи причин. За бессмертие приходится платить – и терять тех, кого любишь. Снова, снова и снова. С некоторыми из своих возлюбленных он жил до самой смерти – их смерти, – а потом, спустя время, начинался новый роман. Они с Эттой были обречены на расставание, но он не хотел ранить ее.

– А ты хотела бы остаться молодой? – спросил он.

Ответа не последовало.

– Нет, – сказала наконец Этта, прижавшись щекой к его плечу. – Нет. Если бы я могла выбирать, я бы продлила наше время. Но останавливать время я не хочу.

У Рафаэля было дурацкое свойство подкрадываться неслышно. При таких внезапных появлениях набриолиненные волосы колдуна вставали дыбом. Похоже, новоиспеченному вампиру это нравилось, хотя Магнус не был уверен, что мальчишка делает это специально.

– Ну и причесон у тебя, – безапелляционно заявил Рафаэль.

– Попридержи язык, малолетка, – не остался в долгу колдун.

Обычно Рафаэль не оставлял без ответа подобные реплики, однако на сей раз промолчал. Заглянув в зеркало, Магнус обнаружил, что мальчишка стоит у окна, вглядываясь в ночь.

– Сегодня мне должно было исполниться шестнадцать, – словно издалека прозвучал голос Рафаэля. – Если бы я был жив.

Магнус вздохнул. Он прекрасно помнил тот день, когда время для него самого остановились. Зеркало, в которое он тогда глядел, показалось ему куском льда, от него веяло вселенским холодом.