4

Висмаан лежал в постели и, кажется, ни разу не шевельнулся, пока ее не было.

– Как тебе, лучше? – поинтересовалась Тесме. – Как ты один справлялся?

– Очень спокойный день. Только нога чуть больше опухла.

– Давай взгляну.

Она осторожно ощупала ногу. Та казалась слегка одутловатой, и чуть он дернулся, когда Тесме дотронулась до опухоли, что, по‑видимому, означало очень сильную боль, если верить утверждению Висмаана, что к боли Хайроги нечувствительны. Возможно, стоило отправить Хайрога в Нарабал, но он не казался обеспокоенным, а Тесме сомневалась, что доктора в городе знают что‑нибудь о психологии и анатомии чужаков. Кроме того, она хотела, чтобы он остался здесь. Девушка распаковала лекарства, принесенные из дома, и дала ему антивоспалительное и жаропонижающее, затем приготовила фрукты и овощи. До наступления темноты она успела проверить ловушки на краю лесной поляны и обнаружила в них несколько небольших зверушек – маленького сгимойна и пару минтансов. Она привычно свернула им шеи – в самом начале отшельничества делать это было ужасно тяжело, но ей требовалось мясо, а никто не стал бы убивать за нее и для нее – и разделала тушки для огня. Потом развела костер, подвесила мясо и вернулась в дом.

Висмаан забавлялся одним из кубиков, которые она принесла, но отложил его в сторону, едва она вошла.

– Ты ничего не рассказала о визите в Нарабал, – заметил он.

– Я была там недолго. Взяла, что нужно, поболтала немного с сестрой и ушла – одно расстройство. Только в джунглях и почувствовала себя хорошо.

– Ты сильно ненавидишь то место.

– А иного оно не заслуживает. Эти унылые надоедливые люди, эти безобразные, зажатые со всех сторон маленькие здания… – Она пожала плечами и покачала головой. – Да, сестра говорила, что закладываются какие‑то новые города на континенте для иномирян, потому что их много переселяется на юг. В основном, Хайрогов и еще каких‑то, с серой кожей и…

– Хьортов, – подсказал Висмаан.

– Мне все равно, – отмахнулась Тесме. – Мири говорила, что они любят работать клерками и писцами. По‑моему, они устраиваются во внутренних провинциях лишь потому, что никто не хочет допускать их в Тил‑Омон или в Нарабал.

– Странно, я никогда не замечал недоброжелательства людей, – сказал Хайрог.

– В самом деле? А может, просто не обращал внимания? Предрассудков на Маджипуре хватает.

– Мне не совсем понятно. Разумеется, я никогда не бывал в Нарабале и, возможно, у вас иначе. Вот на севере, я убежден, затруднений нет. Ты была на севере?

– Нет.

– Жители Пидруида встретили нас очень радушно.

– Правда? Я слышала, будто Хайроги построили себе город где‑то к востоку от Пидруида, у Большого Рифта. Если в Пидруиде у вас было все так хорошо, зачем куда‑то переселяться?

– Вместе с нами людям жить не очень удобно, – спокойно заметил Висмаан.

– Ритм нашей жизни сильно отличается от вашего. Наша привычка спать, например. Да и самим нам трудно жить в городе, который засыпает на восемь часов каждую ночь, когда сами мы бодрствуем. Есть и другие различия. Вот мы и создали Дулорн. Надеюсь, ты когда‑нибудь увидишь его. Он изумительно красив и построен целиком из белого камня, сияющего внутренним светом. Мы очень гордимся им.

– Почему же тогда тебе там не понравилось?

– Мясо не сгорит? – осведомился он.

Тесме покраснела и выскочила наружу, едва успев сорвать обед с вертела. Чуть нахмурясь, она нарезала мясо и подала его вместе с токкой и фляжкой вина, которое принесла днем из Нарабала.