После этого встал генерал Данилов и предложил всем выпить за спасение, а уже потом перейти к деловому разговору, которого я так ждал. Меня больше всего интересовало мнение трёх женщин и восемнадцати мужчин, из которых только один был штатский, как же нам всё-таки жить дальше. Между прочим, я заметил среди сидящих за столом людей кряжистого, лысоватого мужика лет сорока пяти в камуфляже и голубом берете десантника, но с воровскими наколками на руках. Скиба, поймав мой взгляд, тихо прошептал, чтобы я успокоился и не киксовал, мол это ценный кадр, ещё пригодится. Что же, ему было виднее, раз он мало того, что сел слева от меня, так ещё и посадил справа Чака Мелвилла, одетого на этот раз в мундир офицера морской пехоты США, на котором красовались орденские планки. Ну, а народ, выпив ещё по рюмке водки, взял в руки чуть ли не литровые чашки с кофе и пристально уставился на меня, ожидая, что я им скажу. Увы, но говорить первым я не привык и потому замер и даже напрягся, но рядом со мной находился же Скиба. Старший сержант тут же встал, оправился и пробасил:

— Товарищи офицеры, всё внимание на экран. Сейчас вы увидите, как всё это происходило и что именно произошло.

Наши ребята уже успели смонтировать видеофильм, показывающий развитие катастрофы поминутно, начиная с первого взрыва термоядерных боеголовок, долетевших до кометы. Это были кадры, снятые нашими операторами. После этого пошли те, которые засняли молодые учёные из пилотской кабины президентского самолёта. Как я уже знал, пилоты, взлетев во Внуково, стразу же сумели поднять самолёт на небывалую для "Ил-96-300" высоту в пятнадцать тысяч триста метров и полетели в сторону Каспийского моря. Когда президентский самолёт, который был спешно превращён в пассажирский борт, хотя в его салоне осталась прежняя планировка, пролетал над Каспием, оператор заснял на видеокамеру комету на видеокамеру и даже записал её "голос". Эта ледяная стерва ревела, как миллион медведей. Впрочем, звук был вызван её газовой рубашкой, а не ей самой. Самолёт тут же повернул на восток, перелетел через море и уже над Средней Азией стал закладывать широкий вираж разворота. Так делали все самолёты и только те из них, которые успели развернуться носом к ударной волне, а их всё же было, по словам комментатора, рассказывающего обо всём, большинство, спаслись. Даже на этой высоте ударная волна представляла из себя стремительно несущуюся навстречу самолёту белую стену тумана.

В общем, глядя на экран, мы как бы пережили всё то, что выпало на долю пилотов и таких вот операторов, как тот парень, который снимал всё, находясь в пилотской кабине президентского самолёта. Его для этой миссии выбрали только потому, что он имел самую качественную сборку. Самолёт трясло и швыряло минуты три, но пилот удержал огромную машину в воздухе и, снизив до минимума скорость, полетел в сторону Москвы. Ударная волна подняла внизу тучи пыли, которые закрыли землю плотным, грязно-серым одеялом, но она быстро оседала. Никаких деталей не было видно, но комментатор уверенным голосом сказал, что ударная волна, добравшись до атлантического побережья Европы, уже ослабла настолько, что не смогла сбить даже те самолёты, которые летели на высоте в одиннадцать тысяч метров. В небе находились практически все самолёты, способные совершать дальние перелёты, а после того, как прошла ударная волна, стали взлетать все остальные, для которых люди успели построить капониры.