Видана, сглотнув слезы, скомандовала инку включить полную защиту когга и вдруг услышала какой-то странный «звук» в пси-поле, будто кто-то тихо и злобно рассмеялся, тут же прикрыв рот ладонью. И снова за нее сработал инстинкт, а не разум, приказав инку перейти на императив «зигзаг». Это спасло ей жизнь.

Когг на разгоне рванул в сторону и тут же изменил траекторию, выпуская «дымовую завесу» – сотню тысяч зерен электромагнитных отражателей. Тот, кто только что сбил когг пограничников и собирался уничтожить еще один аппарат, промахнулся. Правда, хотя выстрел их оружия и миновал машину Виданы, все же «снаряд» этот взорвался рядом, в десятке метров за кормой, и половина когга мгновенно испарилась, исчезла, превратилась в пустоту, несмотря на включенную полевую защиту.

Герметичный кокон кабины с потерявшей сознание девушкой подобрал когг Тильбурда, а третий раз применять свое страшное оружие неизвестный хайджекер не решился.

Железовский ворвался в кабинет командора погранслужбы, как ураган, сметающий все на своем пути, остановился напротив ничуть не удивленного его визитом Барковича, который вел беседу с каким-то немолодым человеком в штатском.

– Я занят, – сказал Баркович.

– Выйди, – громыхнул Железовский, обращаясь к посетителю, но глядя на хозяина кабинета.

Гость не двинулся с места, смерив Аристарха взглядом. Железовский повернул к нему голову, и кресло с посетителем отодвинулось от стола на метр. Тот остался сидеть, но уже с сомнением во взоре.

– Подожди в приемной, – сказал Баркович. – Я через пять минут освобожусь.

Посетитель встал и оказался выше Аристарха на полголовы и шире в плечах. Когда он сидел, этого видно не было. Однако на Железовского габариты незнакомца не произвели впечатления. Подождав, пока тот выйдет, проконсул синклита резко произнес:

– Чтобы сказать тебе пару ласковых слов, мне хватит и минуты. Первое: выходи из игры. Интраморф ты никакой и на генерала ФАГа не тянешь. Второе: еще раз сделаешь одно из твоих гнусных предложений моей внучке – я тебя из-под земли достану… и обратно закопаю! Ладушки? А также обещаю разобраться с нападением на Видану возле Чужой, и если узнаю, что это твоих рук дело или совершено с твоей подачи… – Железовский взмахнул рукой, и стол хозяина кабинета из прочнейшего силигласса развалился на две части. – Понял?

Баркович откинулся в кресле, глянув на Аристарха в своей излюбленной манере – задрав голову. Но Железовский чувствовал, что ему не по себе.

– Понял?

– Я не имею никакого отношения к нападению, – снизошел наконец командор погранслужбы. – А вы, в свою очередь, хорошо взвесили последствия своих угроз?

Железовский повернулся и вышел, столкнувшись в дверях с посетителем Барковича, и, так как тот не уступил дороги, – двинул его плечом так, что гигант крутанулся волчком вокруг оси.

В коридоре проконсула ждал Мигель да Сильва, молча направился за Железовским. В улитку лифта они вошли, не проронив ни слова, выбрались у входа в кабинет.

«Шлейф – ноль ноль один, – доложил инк, контролирующий передвижение начальника сектора по управлению, что означало: «вероятность слежки с помощью незамеченных средств наблюдения – один процент». Да Сильва кивнул, дверь открылась, и они проследовали в служебный модуль сектора пограничных проблем. В личном боксе шефа сектора, защищенном пси-фильтром, их ждал Пауль Герцог.

«Как он прореагировал?»

«Достойно, – ответил Железовский. – Я на него не произвел абсолютно никакого впечатления. Но не это главное. У него в гостях не кто иной, как один из К-мигрантов, в маскхалате естественно.