Дуруба вздохнул, допил свой напиток и отставил бокал в сторону.

— Как вижу, твои интересы ограниченны, что и не удивительно. Вот что я тебе скажу: я еще раз все пересчитаю, что не так просто, как кажется. Придется определить, как это свежее мясо впишется в систему, что он может делать, как повлияет на статистику возможного бунта. Для этого мне нужно время. А вы со своей командой побудьте пока моими гостями. Здесь, конечно, не отель, но я позволю вам отдохнуть от своего крошечного корабля и размять ноги. Во всяком случае, мы все будем в безопасности, так? — Дуруба натянуто улыбнулся. — Скажи только своим людям, чтобы не выходили на поверхность.

— Они об этом знают, — ответил Тумбс.

Он прекрасно понимал, что начальник тюрьмы тянет время, чтобы обдумать выход из положения. Хорошо, если этот выход окажется в рамках закона. Тумбс тщательно соблюдал все формальности в документах и процедурах доставки, на чем настаивали гильдии. Пусть тюремщик поупражняется в математике. Тумбсу хотелось как можно скорее убраться с этой каменной жаровни, но ночь в настоящей постели, а не во влажной кювете системы крио-сна, будет полезна для его утомленного тела.

— Даю тебе день, — наконец объявил он. — Один день.

Помощник-оператор усмехнулся.

— У нас в сутках пятьдесят два часа.

Тумбс не ответил. Он знал об этом, когда заговорил о сроках.

Дуруба, казалось, остался довольным.

— Предложение справедливое, Анатолий, — сказал он оператору. — Найди нашим друзьям жилище поудобнее и попрохладнее.

Устранив грозивший разразиться конфликт, Дуруба вернулся к приборам.

X

Лебедка, опустившая Риддика, дернулась и остановилась в трех метрах от дна. Риддик получил прекрасную возможность рассмотреть новое место жительства и сразу же ею воспользовался. К тому же это отвлекло его от боли в запястьях.

В общем, обстановка здесь была, мягко говоря, нездоровая. Из трещин в земле поднимался серный дым и пар, света было меньше, чем наверху, и это делало место похожим на дантовский ад. Сначала Риддик не заметил никаких признаков жизни.

Потом появились три человека. Они вышли из большой расщелины, заметили висящего на цепях мужчину и направились к нему. Риддик рассматривал их с интересом. Заключенные оказались с головы до ног засыпанными желтой пылью. Одежда, открытые участки кожи, волосы, — все было покрыто тонким и, судя по всему, постоянным слоем серы. В легких рюкзаках, которые они несли, просматривались контуры каких-то ракообразных — возможно, еда или предмет обмена.

Исследуя новичка с необычными очками, живописное трио с особым вниманием разглядело его башмаки, что и понятно: обувь у всех троих была ветхой и изношенной, в пятнах от земли, по которой они ходили. Размахивая самодельными кирками, они встали под Риддиком, даже не пытаясь скрыть своих намерений. Обычно сверху спускали еду, но вот, впервые за долгое время, появились полезные башмаки. Все трое держали в руках кирки и ждали, когда жертву наконец опустят. Риддик со вздохом приготовился к тому же. Спустя мгновение фиксатор на его запястьях мягко щелкнул и расстегнулся. Падая, Риддик перевернулся и собрался, разорвав мышечным усилием путы. Он мог сделать это и раньше, на корабле охотников или во время переезда в тюрьму, но и со свободными руками ему нечего было противопоставить трем-четырем ружьям. Один пойдешь, свободу найдешь. На троих нарвешься, смерти дождешься. Ему не хотелось нарываться на ружейный огонь, пока он не мог использовать свое превосходство.

Но сейчас никаких ружей не было, и ему ничто не мешало освободить, наконец, руки.

Приземлившись, Риддик парировал первый удар, выбил плечо нападавшего и продолжил дугу его кирки так, что она вошла в позвоночник незадачливого грабителя.