Влада встала, глядя сверху вниз на два багровых и совершенно невыносимых глаза. На секунду голова у нее закружилась, и Влада оперлась о стену подворотни.

– Уходишь? Правильно делаешь.

– Не получится у тебя, Муранов, – Влада слабо улыбнулась. – Хочешь разозлить меня, чтобы я ушла. А я не уйду!

– Злю, ага, – кивнул Гильс. – Потому что тебе не место рядом со мной. Да, я не умер от голода – без понятия, почему. Но я – не прежний Гильс, а изгой, который ушел из Универа… кровосос, и понятия не имею, чем мне теперь питаться, чтобы не рехнуться… Ты каждую секунду рискуешь, когда рядом. Я уже теперь кровопийца, и мне будет очень паршиво. Это адреналин, агрессия. В перерождении много мерзости и мало романтики. А ты – девочка-цветочек и студентка, у тебя все впереди. Возможности всякие… способности какие-то… Алекс рассказывал мне, но я не понял…

– У меня нет ничего впереди без тебя.

– Опаньки, – багровые глаза сузились, и Владе показалось, что Гильс смеется, хотя в темноте было трудно разобрать. – Охота тебе в четырнадцать лет возиться с кровопийцей?

– Мне почти пятнадцать.

– Очень веский аргумент. Сумасшедшая ты девица, Огнева, – Гильс попытался подняться, и Влада поспешила ему на помощь, с усилием подхватив его на свое плечо. Встать вампиру удалось, но он долго стоял, прислонившись к стене зловоротни и тяжело дыша. – Иди от меня, Огнева, – повторил Гильс уже без особого энтузиазма.

– Еще одно слово, Муранов, и я сама тебя разорву на кусочки, – пригрозила Влада. – Я тоже голодная, до ужаса просто. Хочу бутербродов с вампирами, и много. Пошли, давай руку!

– Не смеши, я же ранен, – рука Гильса тяжело опустилась на ее плечо, и Влада сама чуть не упала, когда вампир захромал рядом.

Перед тем как выйти из подворотни, она выгребла из карманов все, что там было: мелочь, пару конфет и даже ведьмаковские обереги, забытые в кармане, – водяной принял «взятку» с поросячьим восторгом, сразу утащив куда-то на дно лужи и провожая гостей пузырями и воплями.

– Похоже, я что-то пропустил за последний час?! – Гильс остановился, изумленно глядя на толпы людей, спешащих по Маросейке с подушками и одеялами. Многие брели по дороге, машины тормозили с яростным гудением, но никто не обращал на них внимания. Распахивались окна, оттуда на тротуар летели все новые подушки, одеяла, пледы… Прохожие подхватывали их и тащили, бежали, несли, волокли…

Влада вспомнила тролля, которого оставила вместе с рыдающей Тановской. Что-то вроде легкого укола несвоевременной и ненужной грусти задело нервы. За секунду вспомнилось все – замок с зеленой крышей и то, как она почти влюбилась в Егора, побывав в его заветном мире, и как тролль пек блинчики на кухне у Ивлевых. Только не для нее прекрасный лес и зеленоглазый принц с волосами цвета пшеницы. У нее все будет по-другому.

– Когда Бертилов немного успокоится, мир будет спасен, – вздохнула Влада, сбрасывая с себя минутную слабость. – Пойдем?

Они побрели по улице, и Влада улыбалась прохожим, которые с опаской косились на странную парочку, быстро проскакивая мимо с подушками и одеялами.

– Расскажи мне, что этот тролль опять натворил, – попросил вампир. – Ему же Адка башку оторвет, Горан шею намылит, а Батори еще сверху посыплет пеплом…

– Тебе надо вернуться в Универ и за всем этим присмотреть, – веселым голосом начала Влада. Говорить о Егоре больно, но сейчас нужно было говорить и говорить – о чем угодно, лишь бы отвлечь Гильса от мыслей о голоде.