Влада приподнялась на цыпочки, заглядывая поверх голов. В конце вагона в профиль к ней сидела Анжела Царева, которая даже не повернула головы, хотя наверняка знала, что Влада ее увидела. Светлые волосы Царевой были завиты в тугие локоны, Анжела была накрашена, поэтому выглядела старше своих пятнадцати лет. Влада видела, как она шевелит губами, закрыв глаза.

– Лучше продолжай любоваться на себя в стекло, – продолжила говорить стоящая рядом девушка, глядя мимо Влады пустым отстраненным взглядом. – Хотя любоваться не на что. Ты несчастна, тебя бросил вампир, вышвырнул, как ненужную вещь, и правильно сделал! Но это еще не самое прикольное.

– Почему не подойдешь и не поговоришь со мной обычным способом? Зачем тебе использовать человека под дневным правом? Она свою станцию проедет, опоздает куда-нибудь.

– Не смеши меня своей показной добротой, идиотка, – грубо ответила девушка. – Плевать мне на людей, они только материал, так нас учат в Магиструме. Лучше подумай о другом. У тебя все под откос, вся жизнь. Попрощайся с дедулей напоследок, тебе осталось жить недолго.

– Посмотрим, – спокойно ответила Влада.

Такой разговор был вполне в стиле Анжелы: так она вела себя и в школе, когда могла подойти к Владе на перемене и с ходу выпалить: «Сдохни, Огнева, за свою пятерку по литературе». Нет, выходить из вагона и прерывать «разговор» не имеет смысла. Лучше попытаться разузнать побольше.

– Как-то глуповато выглядишь, Царева. Неужели твоя стажировка у светлых магов – это таскаться за мной и пугать смертью?

– Пугать? – Девушка насмешливо скривилась. – Тебе лишь рассказывают твое будущее, идиотка. Только вот насчет смерти – ой, не будь такой оптимисткой. Ты о смерти сможешь только мечтать, то, что тебя ждет, – гораздо хуже…

– Царева, а ведь светлые маги должны держать мир в балансе и равновесии. Нести свет и добро на землю. Разве тебя этому не учат в Магиструме? – ехидно проговорила Влада: авось Анжела сорвется и наговорит лишнего. А это уже будет интересно послушать.

– Ты тупая идиотка, Огнева. В школе была идиотка и сейчас еще хуже. В Магиструме по крайней мере не врут, как вам, на лекциях про Тьму, мы-то знаем правду. Хотя для вас все равно уже поздно. Вашему Универу скоро конец, всю нечисть ждет то, что хуже смерти. А вы продолжаете ходить на лекции, куда-то там едете на практику, будто у вас впереди жизнь. Лучше бы вы хоть раз узнали правду о Тьме, а не то, что вам втирают на лекциях. Нужно лучше прислушиваться к предсказаниям домовых, они умнее, чем весь ваш Темный Департамент!

– И чего же мы не знаем о Тьме такого, что знаешь ты?

– О-о… Так я тебе все и рассказала, – девушка засмеялась, но смех, переданный через «магический телефон», прозвучал искусственно и отвратительно. – Но еще моя мама сказала тогда, помнишь? Что знает об…

– Станция «Новые Черемушки»! – послышалось из динамиков.

Поезд остановился, двери распахнулись, и Влада решительно вытолкнула несчастную, попавшую под воздействие Анжелы, из поезда на платформу. Девушка, будто очнувшись от сна, удивленно озиралась по сторонам, но из глаз уже исчезала пустота. Вышла и Анжела: Влада успела заметить, как мелькают ее светлые кудри между колоннами на перроне.

Итак, хоть маги и оставили ее в покое, но Анжела явно не сдержалась. Выследила и потащилась в метро только ради того, чтобы наговорить мерзостей. Странно, а ведь так и есть – только ради этого. И про скорую погибель, и про одиночество.

«Но вообще-то ее мать, Лика Глебовна, перед смертью действительно успела крикнуть, что знает об умертвии то, чего не знаю я, – размышляла Влада, глядя, как в соседнем вагоне между спин и затылков мелькало радостное лицо Тановской и зеленая спина куртки Бертилова.