– Я читал его чувства, – проговорил я медленно. Осторожно. Взвешивая слова, как ювелир драгоценные камни. – И ваши, ваши тоже. Я понял, что вы его любите, еще в первый вечер, когда мы вместе обедали.

– А Дино?

Слова застряли у меня в горле.

– Лия однажды сказала, что он странный. Я довольно легко читаю его чувства, лежащие на поверхности. А за этим ничего не видно. Он очень замкнут, отгораживается от всех стеной. Он, как видно, чувствует только то, что позволяет себе чувствовать. Я ощущал его уверенность в себе, его удовольствие. И даже беспокойство, но настоящий страх – никогда. Он очень нежно относится к вам, очень покровительственно. Ему нравится покровительствовать.

– И все? – С надеждой. И болью.

– Боюсь, что все. Он отгородился ото всех, Лори. Он ни в ком не нуждается, ни в ком. Если в нем и есть любовь, она за непреодолимой стеной, он прячет ее. Я не могу ее нащупать. Он много думает о вас, Лори. Но любовь… ну, это другое. Она сильнее и менее рассудительна, и она захлестывает волной. А у Дино не так. По крайней мере насколько я могу судить.

– Он прячется, – сказала Лори. – Он прячется от меня. Я перед ним раскрылась, открыла ему все. А он – нет. Я всегда боялась. Даже когда он был рядом, я временами чувствовала, что он не со мной…

Она вздохнула. Я ощущал ее отчаяние, ее мучительное одиночество. Я не знал, что делать.

– Если вам хочется плакать, плачьте, – по-дурацки сказал я. – Иногда это помогает. Я знаю. В свое время я много плакал.

Она не заплакала. Она посмотрела на меня и тихо засмеялась.

– Нет, – ответила она. – Я не могу. Дино научил меня никогда не плакать. Он говорит, что слезы ничего не решают.

Грустная философия. Возможно, слезы ничего не решают, но они даны человеку природой. Я хотел ей это сказать, но лишь улыбнулся.

Лори улыбнулась в ответ и гордо вскинула голову.

– Вы плачете, – вдруг со странным восторгом сказала она. – Это чудесно. Дино никогда не проявлял ко мне такого участия. Спасибо, Роб. Спасибо.

Лори встала на цыпочки и выжидающе посмотрела на меня. Я знал, чего она ждет. Я обнял ее и поцеловал, а она приникла ко мне всем телом. И все время я думал о Лии, говоря себе, что она не против, что она будет гордиться мной, что она поймет.

Потом я остался в кабинете один и смотрел, как всходит солнце. Я устал, но обрел какое-то умиротворение. Появившийся на горизонте свет разогнал тьму, и внезапно все страхи, такие зловещие в ночи, показались мне глупыми и пустыми. Мы пробьемся друг к другу, Лия и я. Что бы то ни было, мы справимся, а сегодня мы так же легко, вместе справимся с Сосуном.

Когда я вернулся в номер, Лии там не было.

– Мы нашли аэромобиль в центре Города шкинов, – говорил Валкаренья. Он был спокоен, деловит и уверен в успехе. Его интонации убеждали меня, что беспокоиться не о чем. – Я отправил людей на поиски. Но Город шкинов велик. Ты догадываешься, куда она могла пойти?

– Нет, – уныло о