– Вот дрянь! – выдохнул Ратников, опуская руки. – Кто-нибудь скажет, что это такое?

– Души умерших, – предположил Антон, оскалившись. – Всяких там бандитов, отморозков и убийц.

– Нет, – качнул головой Влад.

– Предложи свой вариант.

– Возможно, это мертвая вода.

– Какая же это вода? Эти твари кусаются, как настоящие крысы!

– Учитель предупреждал, что в Нави возможны любые трансформации и визуальные эффекты.

– Ты хочешь сказать, что мы видели не то, что здесь происходит на самом деле?

Влад отвернулся, давая понять, что ответа на вопрос он не знает.

– Ясно одно, – пришел ему на помощь Илья. – Что мы здесь – лишние и воспринимаем все в искаженном свете. Просто в силу ограниченнности сознания и отложенных в памяти стереотипов мышления. Все, что мы видим и ощущаем, порождено нашей фантазией.

– Что скажешь? – повернул голову к проводнику Антон.

Влад неопределенно шевельнул плечом.

– Понятно, зеро информации. Но в таком случае и Светогор выглядит иначе? Это лишь нам он кажется человеком, великаном, а на самом деле он какой-нибудь паук или циклоп с рогами. Нет?

– Все не так…

– А как?

– Все не так просто. Светогора видели и другие люди… и описали таким, каким он показался нам. Изредка он поднимается в наш мир, в Явь… поднимался раньше.

– Мужики, давайте не будем углубляться в тьмутараканские мифические дебри, – взмолился Ратников. – Нет смысла обсуждать, как выглядит Светогор. Для нас важнее – какими мы видим обитателей Нави, а не кто-то другой. Идем дальше?

– Не спеши, – качнул головой Илья. – Ты прав, нет смысла ни пытаться объяснить явления здешней природы, ни искать место для отдыха. Те развалины тоже могут оказаться вовсе не остатками какого-то замка.

Словно услышав его слова, огромные камни, обтесанные с виду человеческими руками и превращенные в каменные блоки, столбы и арки, вдруг начали «дышать», менять очертания, приобретать некие живые формы.

Отряд замер, хватаясь за оружие.

– Что я говорил?

– Вот дрянь! – сквозь зубы процедил Ратников. – Хорошо, что мы туда не дошли!

– Возвращаемся.

Стараясь не наступать на попадавшиеся на пути плоские камни и бугорки, обходя рытвины, канавы и ямы, десантники вернулись к дороге, все больше и больше напоминавшей поток лавы с язычками огня. Устроились на вершине увала, в полусотне метров от огненной реки. Развернули две палатки. Съели по галете, запили соком и водой. Женщины, утомленные долгим хождением по буеракам, улеглись в одной палатке, тихо переговариваясь. В другой палатке устроились Максим и Данила.

В силу молодости и природного оптимизма певец и художник уснули почти мгновенно, в отличие от полковника, которого мучила рана. Илья заставил его раздеться, оглядел рану, покачал головой.

– Что, плохо? – посмотрел на него Терентий.

– Тебе бы в больницу…

– Вы же вытащили пулю.

– Не нравится мне твоя дырка. Красная слишком. То ли здесь атмосфера такая, не способствующая исцелению, то ли мы инфекцию занесли.

Пашин потер ладонь о ладонь, накрыл ими грудь раненого, не касаясь кожи, закрыл глаза.

– Тепло… – пробормотал Ратников сонным голосом.

– Лежи смирно, постарайся уснуть.

Илья сосредоточился на передаче энергии. Но его хватило всего на две минуты. Он отнял руки, бледнея.

– Не могу… как в бочку утекает!

– Мне стало лучше, – поспешил успокоить его Ратников.