Поискав глазами, он подобрал камешек, разровнял ногой песок и начертил на нем несколько причудливо переплетающихся линий. Это была руна ВЕ-РА.

Руна вдруг вспыхнула на мгновение, пустив веер призрачных лучиков. Данила вздрогнул. Какая-то серая струйка вырвалась у него изо рта, метнулась прочь.

Лицо парня побледнело. Он посмотрел на внимательно разглядывающих его мужчин и притихших женщин. В глазах рунописца протаяла горестно-виноватая тень. Губы задрожали.

– Простите… меня…

– Все в порядке, – ожил Антон. – Молодец, Ломов, не подкачал. Ну, а ты что ж, голосистый наш?

Максим скривил губы, собираясь ответить ругательством, но сдержался. Открыл рот, закрыл. Покраснел. Он не знал, что нужно делать, да и морок, сидевший внутри, мешал думать.

– Спой! – тихо сказал Данила.

Максим сглотнул, борясь с желанием послать приятеля куда подальше, однако все же справился с собой, вспомнил уроки Иннокентия.

Первый взятый им «аккорд» оказался неуверенным и слабым. Максим снова покраснел, бросил взгляд на слушателей, но никто из них не улыбался ехидно и не сделал ни одного презрительного жеста. Все стояли и внимательно слушали. Тогда певец сосредоточился на внутреннем «обретении веры», как учил волхв, прижал ладони к вискам и запел.

Дивной красоты баритон взлетел над холмами и мертвым морем Нави, породив множество звонких отголосков.

– М-рр-а-а-к с-ги-и-и-нь!..

И не успел затихнуть последний зов эха, как из головы Бусова вырвалась серая спиралька и с визгом умчалась прочь, растаяла в воздухе.

Максим пошатнулся, бледнея, и, наверное, упал бы, но Данила подскочил к нему и поддержал под локоть.

– Блин! – сказал Антон, облизнув губы, покачал головой. – Ну и голосище! Аж до нутра пробрало! Что скажете, Витязь? Он избавился от этого дерьма в голове?

Георгий приблизился к певцу, заглянул ему в глаза.

Максим криво улыбнулся:

– Моя голова со мной не дружит.

– Уже дружит, – усмехнулся в ответ Георгий. – Как самочувствие?

– Словно у меня вырезали что-то. – Максим ткнул пальцем в грудь и в голову. – Здесь и здесь…

– Мороки оставляют следы, изменяющие мироощущение. Иногда человек незаметно для самого себя перерождается, поэтому с этими следами надо бороться еще долго.

– А чем это ты изгонял из нас бесов? – полюбопытствовал Антон. – Похоже на пламя зажигалки.

– Это перо Финиста.

– Перо? Не может быть!

– Благодарю, поручик, – подал Илья руку Георгию. – Ты вовремя вмешался. К стыду своему, я не смог воспротивиться своему мороку. Не знаю, чем бы все закончилось.

– Это было страшно! – передернула плечами бледная Владислава, беря мужа под руку.

Валерия подошла к мужу, неожиданно робко обняла его.

Антон погладил ее по волосам, ошеломленный признанием Георгия, что тот изгнал мороков «пером Финиста», проворчал:

– Нет смысла об этом вспоминать. Все кончилось хорошо. Пора подумать о переправе.

– Да, ладья Харона не помешала бы, – кивнула Валерия с бледной улыбкой. – Терентия надо на чем-то везти.

Все оглянулись на Ратникова.

– Черт, мы же совсем забыли про полковника! – Антон быстрым шагом направился к раненому. – Что-то он не шевелится!

Илья бросился вслед за другом к Ратникову, нагнулся и увидел широко раскрытые глаза Терентия, устремленные в небо.

Ратников был мертв!

Глава 33

Корабль духа

Известие о смерти верного товарища поразило ходоков как гром среди ясного неба, заставив их испытать отчаяние и страх. Но длилось это замешательство недолго.