Взяв в руку вкрутую сваренное яйцо, Джастина спросила:

– А ты ешь яйца и молочные продукты?

– Да.

Джастина положила на тарелку маринованную белую фасоль, цветную капусту, соленый

миндаль, испанские оливки, тонкие ломтики слабосоленого лосося, сваренные вкрутую

яйца, тонкие кусочки сыра и сушеный инжир. Также на столе была корзинка с нарезанным

багетом и солеными крекерами.

– Приятного аппетита, – весело сказала она и села рядом с Джейсоном.

Пока они ели и разговаривали, Джейсон наслаждался компанией Джастины. Она была

обаятельной, заразительно смеялась. У нее были бархатисто карие глаза и

соблазнительные губы цвета спелой вишни. Но в ней также было что-то интригующе

нечувственное, тонкий лед отдаленности. Именно это зажгло в нем желание расплавить

эту непорочную прохладу.

– Почему ты решила открыть гостиницу? – спросил он, положив кусочек лосося на

намазанный маслом крекер. – Обычно не этим хотят заниматься незамужние женщины

твоего возраста.

– А почему нет?

– Это тихая жизнь, – ответил он. – Изолированная. Ты живешь на острове численностью

не более восьмисот жителей. Тебе наверняка здесь скучно.

– Нет. Все свое детство я переезжала. У меня была незамужняя мама, которая не могла

оставаться на месте. Я люблю комфорт знакомых вещей; люблю друзей, которых вижу

каждый день; подушку, которая так идеально подходит мне; мой сад; мой горный

велосипед. Я столько раз бегала по одним и тем же дорожкам, отдыхала на одном и том же

пляже, что могу с уверенностью сказать об их самых малейших изменениях. Я люблю

чувствовать связь с этим местом.

– Понимаю.

– Правда?

– Да. Японцы верят, что не человек выбирает место, а место выбирает человека.

– А какое место выбрало тебя?

– Пока никакое.

Сейчас такое сложно было представить. Джейсон владел квартирным домом в заливе Сан-

Франциско, квартирой в Нью-Йорке и домиком на озере Тахо. Все его апартаменты были

прекрасными, но нигде он не чувствовал себя как дома.

Джастина внимательно посмотрела на Джейсона.

– Почему ты пошел в дзен-монастырь?

– Я искал ответ на вопрос.

– Ты получил его?

Он улыбнулся.

– Я нашел ответ. Но у меня появились еще вопросы.

–А после монастыря куда ты отправился?

Джейсон вопросительно поднял брови.

– А разве этого нет в Википедии?

– Нет. О тебе ничего не известно несколько лет твоей жизни. Так куда?

Джейсон колебался. Привычку держать под секретом свою жизнь не так легко перебороть, даже если он этого очень хотел.

– Я подписал соглашение о неразглашении, – сказала ему Джастина. – Ты можешь

говорить о себе все: я никому не скажу ни слова.

– А что будет, если ты нарушишь условия договора? – спросил Джейсон. – Срок в тюрьме?

Материальное возмещение?

– Ты не знаешь? Это же твой контракт.

– У нас есть три его версии с разным мелким шрифтом. Хочу знать, какой именно дала

тебе Присцилла.

Джастина пожала плечами и усмехнулась:

– Я никогда не читаю мелкий шрифт: это всегда плохие новости.

Ее неосторожная улыбка ударила его, как молния.

Он не ожидал, что она будет производить на него такой эффект. Он ничего подобного

прежде не чувствовал. Что-то в ней заставляло его нервные окончания трепетать –

неизвестные для него ощущения. Он взял стопку и осушил ее одним большим глотком.

Джастина наклонила голову, пристально на него смотря.