А я думал, он мой отец и потому приехал.
— Почему же ты так думал?
— Не знаю. Мне показалось… — Я остановился. Я не смог бы рассказать Камлаху о том озарении, в котором мне открылось имя Горлана. — Я просто подумал, может быть…
— Только потому, что ты ждал его все это время. — Его голос был очень спокойным. — Это глупо, Мерлин. Пора посмотреть правде в глаза. Твой отец умер.
Я положил ладонь на кустик мха, надавил. Я увидел, как пальцы побелели от усилия.
— Это она тебе сказала?
Он пожал плечами:
— Да нет. Но будь он жив, он давно бы приехал. Ты должен понять это.
Я молчал.
— Даже если он и жив, — продолжал дядя, внимательно глядя на меня, — и все-таки не едет, печалиться особенно не о чем, верно?
— Да. Только какого бы низкого происхождения он ни был, это избавило бы мою мать от многих неприятностей. И меня.
Я отвел руку — мох медленно расправился, словно вырос. Но цветочки исчезли.
Дядя кивнул.
— Быть может, с ее стороны было бы умнее принять предложение Горлана или какого-нибудь другого князя.
— Что с нами будет? — спросил я.
— Твоя мать хочет уйти в обитель Святого Петра. А ты шустрый, умный, и мне говорили, что ты немного умеешь читать. Из тебя выйдет неплохой священник.
— Нет!
Он снова вскинул брови.
— Да что ты? Это совсем неплохая жизнь. В воины ты ведь не годишься, это точно. Почему бы не избрать такую жизнь, какая тебе подходит? Будешь жить в безопасности…
— Не обязательно быть воином, чтобы любить свободу! Чтобы меня заперли в таком месте, как монастырь Святого Петра… — Я остановился. Я говорил с жаром, но не хватало слов; хотел объяснить что-то, чего сам не понимал. Я поднял на него горящие глаза: — Я останусь при тебе. Если не нужен — убегу к другому князю. Но я хотел бы остаться с тобой.
— Ну, об этом говорить пока рано. Ты ведь еще маленький. — Он встал. — Лоб болит?
— Нет.
— Надо бы, чтобы тебя осмотрели.
Он подал мне руку, и мы пошли через сад, потом через арку — она вела в собственный сад деда. Я уперся, потянул его за Руку.
— Мне сюда нельзя.
— Со мной-то можно. Дед с гостями, он тебя не увидит. Пошли. У меня тут найдется кое-что повкуснее твоих битых яблок.
Сегодня собирали абрикосы, и я зашел и отложил из корзин те, что получше.
Он прошел своим легким, кошачьим шагом через заросли бергамота и лаванды, туда, где у высокой стены на солнце стояли абрикосовые и персиковые деревья. Сад был напоен сонным ароматом трав и плодов, а из голубятни доносилось воркование. У моей ноги лежал спелый абрикос с бархатистой кожицей. Я перевернул его носком и увидел, что снизу он прогнил и по нему ползают осы. Вдруг на него упала тень. Дядя стоял надо мной, в каждой руке — по абрикосу.
— Я же говорил, у меня есть кое-что получше падалицы. Держи. — Он протянул мне абрикос. — А если они вздумают отлупить тебя за воровство, придется им заодно и меня вздуть.
Он ухмыльнулся и откусил тот абрикос, что остался у него.
Я стоял, держа на ладони большой красивый абрикос. В саду было очень жарко и очень тихо — только пчелы гудели. Абрикос горел, как золото, от него пахло солнцем и сладким соком. На ощупь он был слегка пушистый, как золотая пчелка. У меня потекли слюнки.
— В чем дело? — спросил дядя. Его голос прозвучал раздраженно и нетерпеливо. У него по подбородку тек сок. — Чего ты смотришь, парень? Ешь, ешь! Что тебе не так?
Я поднял глаза и встретил взгляд голубых глаз, жестоких, как у лиса. |