Атон отпрянул. «Они же зомби!»

Топор лежал на зоиле там, где Атон потерял сознание. Сам он не мог добраться до воды. Неужели он тоже зомби?

— Нет!

Атон вскочил, выбрался из воды, поковылял к оружию. Он хлопнул по топору рукой, словно опасаясь, что тот ускользнет. Теперь он вновь вооружен; он не зомби.

Женщины механически следовали за ним. Атон отошел, колеблясь после их доброго отношения к нему. Он уничтожал их, почему же они щадят его?

Кто-то коснулся его. Повернувшись, Атон увидел мужчину. Это был стоявший на берегу Старшой. Кожа у него была чистая. Глаза — пустые.

Атон знал, что нужно делать. Он поднял топор.

И тут же начался приступ. Сопротивляясь, он напряг разум и взмахнул потяжелевшим вдруг топором. Огромное лезвие, слишком тяжелое для него, с трудом поднялось над головой. Он медленно наклонил его вперед, направляя удар, пока притяжение не подхватило его и не обрушило вниз. Топор зацепил Старшого за череп, и тот упал, упал.

«Я вернул тебе свой долг и… прости».

Мощный приступ давил на него, как удушающее покрывало, но когда он, пошатываясь, отступил, тот вновь ослаб. Вокруг лежали мертвые женщины; только две, опекавшие его, были живы. Он мог убить и их…

И бродить по бесконечным пещерам Хтона в одиночку. Неужели все должно кончиться этим? А если и он превратится в зомби, кто тогда убьет его?

Так вот куда завела его любовь Злобы!

— Перемирие, — трескучий голос послышался из озера позади него. Он забыл о черноволосой женщине — последней из несломленных.

Она выходила из воды. Он был не один.

Она приближалась к нему, двигаясь угловатой походкой одержимой. Глаза смотрели прямо перед собой.

Последний из покоренных зомби шел к нему — легкая добыча для топора или кулака. Что это значит?

— Перемирие, — повторил зомби.

Женщина могла говорить. За полусмертью Миксы существовало мышление! Череп без скрещенных костей.

Теперь оно готово было вести переговоры.

18

Атон держал в руках топор, не желая совершать действия, которое оставило бы его в пещерах в полном одиночестве. Мышление, даже враждебное, было более приятным противником, чем одиночество.

— Перемирие, — согласился он.

Зомби-женщина безразлично остановилась перед ним.

— Не убивай, — сказала она.

Хозяин зомби хотел спасти оставшихся покоренных! Он предлагал сделку. Разум Атона исследовал возможности.

— Кто ты? — спросил он, не столько из любопытства, сколько чтобы выиграть время для размышлений. Мог ли он сыграть на этом и добыть себе свободу?

Глаза женщины моргнули. Она отошла, не сводя их с топора.

— Что случилось? — жалобно спросила она. — Почему ты…

Она сбросила одержимость?

— Ты не помнишь?

Она увидела двух застывших зомби.

— Я… я проиграла? — произнесла она нерешительно. — Я погибла. Вся боль и ужас исчезли… но не совсем. Я не совсем… — она замолчала, показывая на других.

Неполное превращение? Что-то здесь не так. Чьим посредником она сейчас служит?

Женщина выпрямилась, вновь цепенея:

— Я — Хтон.

Хтон — на сей раз имя, а не место. Разум Миксы.

Хтон научился умеренности. Абсолютные зомби для него бесполезны, ибо они теряют способность управлять своим телом. Но, не касаясь человеческой воли, он воздействовал на центр речи и, вероятно, на память и рассудок. Но кто он, сам Хтон?

Атон спросил.

Хтон не знал точного ответа. Несмотря на сбивавшие с толку смены образов, постепенно вырисовалась надоя общая картина.