Ссылаясь на одну из статей договора Гуадалупе-Идальго, предоставлявшую им право переходить границу в целях преследования воинствующих индейских племен, американские войска вторглись в пределы Мексики и заняли обширную долину Ла-Месилья, размером в 140 тысяч квадратных километров. Американцы через своего посла Гадсдена предложили Санта-Анне уступить им захваченную область за «щедрое вознаграждение». Вот как сам Санта-Анна описывает в своих воспоминаниях последовавший за этим предложением торг:

«Я, сделав вид, будто бы ничего не слышал, сказал послу:

— Мистер Гадсден, я слышу, вы говорите: «щедрое вознаграждение» и, любопытства ради, хотел бы знать, сколько же это составит. Думаю, что это больше той ничтожной суммы, которую мы получили за половину мексиканской территории.

Посол с повеселевшим лицом спросил:

— А во сколько правительство оценивает участок Ла-Месилья?

— Я оцениваю его в пятьдесят миллионов песо наличными.

Мистер Гадсден подпрыгнул в кресле и с удивлением воскликнул:

— О! Пятьдесят миллионов песо — это большая сумма!

— Дорогой сеньор, когда богач хочет что-то приобрести, он хорошо платит.

— Завтра я дам ответ, — сказал он и вышел».

На следующий день Гадсден предложил уплатить диктатору 20 миллионов песо, на что тот немедленно согласился. Санта-Анна не возражал даже, когда американский сенат снизил эту сумму наполовину. «Мое правительство, — писал не без удовлетворения этот предатель, — обсуждая решение сената снизить цену, пришло к выводу, что, хотя и не следовало оправдывать такой поступок, нельзя было не считать удачным, что за участок необработанной земли получено почти столько же, сколько и за половину территории страны».

Но американцы не только заполучили долину Ла-Meсилья за столь ничтожную сумму, они по «грязной сделке Гадсдена», как стали именовать мексиканцы договор, заключенный Санта-Анной с этим дипломатом, добились права свободного передвижения по перешейку Теуантепек, перевода через него войск, товаров и пассажиров, то есть того, против чего столь решительно возражал два года назад Хуарес и другие патриоты.

Полученные от американцев 10 миллионов Санта-Анна истратил на подавление партизанского движения и на пиры и попойки, которые он чуть ли не каждый день устраивал в обществе публичных женщин в президентском дворце, походившем при нем больше на публичный дом, чем на резиденцию главы государства. Дело дошло до того, что одна из приглашенных с улицы «дам», проведя с ним ночь, ухитрилась прихватить с собой все ордена и медали любвеобильного диктатора, в которых она потом разгуливала, вызывая восхищение и зависть своих товарок по самой древней профессии.

Но Санта-Анну, торговавшего страной оптом и в розницу, не могли смутить такие житейские «мелочи». Будучи уверенным в поддержке Вашингтона и местной реакции, он мечтал короноваться императором Мексики. Правда, печальный конец его предшественника в этом амплуа несколько его смущал, но зато его вдохновляла карьера другого авантюриста — Наполеона III, следуя примеру которого он провозгласил себя принцем-президентом, пожизненным диктатором и приказал именовать себя «светлейшим высочеством»… Не забыл Санта-Анна и о своей «знаменитой» ноге, которую он на этот раз торжественно захоронил в столичном соборе рядом с гробницами испанских вице-королей и архиепископов Мексики.

Между тем в провинциях, в том числе в Оахаке, местную власть захватили ставленники его «светлейшего высочества».