– Ой, как хорошо. – Радовалась сейчас Вера. Добрая душа, она переживала за Баламута. – Мама, ты точно видела? Значит, Николай вышел. Наташа и мне жаловалась. Должно время пройти.

– Пока пройдет, он еще что нибудь выкинет. Как дали ему это прозвище – Баламут… – Вздыхала Лиля Александровна, выкладывая рыбу на сковородку.

– Мама, что ты там делаешь с рыбой? Иди в комнату.

– Да да, Верочка, иду. Я себе чай завариваю.

– А рыбу я поджарю завтра. – Говорила Вера.

– Правильно, Верочка. Но все таки Наташа зря возмущается из за татуировки.

– Мама, что за дым в коридоре? Что ты там делаешь?

– Ничего не делаю. – Лиля Александровна перекладывала рыбу со сковороды. – У меня никакого дыма.

Вера не умела сердиться. Также как и Лиля Александровна. Женщины жили дружно. Но тут в дверь забарабанили. И свет почему то замигал. – За самогоном. – Решила Вера. Она увлеклась работой и решила не открывать. Но лупили изо всех сил. За дверью стоял сосед Степан.

– Ты что сидишь? Выходи. Маму спасай. Дом горит.

Вера заметалась. Все население уже высыпало во двор. Из окон третьего этажа валил густой дым, видно, занялось там. По крыше гулко бродили пожарные и крючьями растаскивали кровлю. Сквозь низкую подворотню пожарные машины не могли заехать во двор и щедро заливали несчастный дом с улицы.

Вера бросилась в коридор, спасать картины, Степан остановил. – Не нужно. Они уже потушили.

Действительно, пламени видно не было. Пена густо сползала со стен. Пожарные обходили этаж за этажом. Тяжело дышалось. Электричество и газ отключили.

Степан пообещал загадочно: – Я этому Баламуту ноги повыдергиваю. Жили тихо, так нет, явился.

Женщины наощупь вернулись в промокший дом. Зажгли свечу.

– Видишь, Верочка, как хорошо, что я успела поджарить рыбу.

– Мама, откуда ты могла знать, что будет пожар?

– Ой, Верочка. Мы – старые люди должны предвидеть. Я же тебе говорила, что Николай вернулся.

– Николай – хороший человек.

– И я говорю. Но знаешь, как это бывает…

Спать не хотелось. И женщины с удовольствием поели.

Голос художницы

Я часто ездила на Азовское море. Писать рыбаков. Над морем, помню, была высокая гора. На ней столы длинные. Бригада обедала, и мы с ними. Солнце потрясающее. И горячий золотой песок. Можно было по песку съехать к самому морю.

Как то Юра (бывший муж) уплыл с рыбаками, а я осталась на берегу. Тут подоспела другая бригада и взяла меня с собой. Вся лодка была завалена огромными арбузами. Они их били о колено и ели. А потом рыбу стали тянуть. Серебрянная рыба билась между этими арбузами. А вечером мы остались на берегу. Поели. Они спали там же. А мне… Сети огромные, они их уложили, и получилась кровать высотой в стол. А второй сетью укрыли меня как одеялом. Аежу, сверху звезды, и от сетей запах смолы. Аодки на берегу. Костер. Арбузы запомнились. Я несколько раз с рыбаками плавала. А жили мы в рыбацком поселке у тети Килины. Во дворе, был деревянный сарайчик. Специально, чтобы летом спать. В половину роста. Когда лежишь, нижняя дверца закрывается, а верхняя открыта. На уровне головы. Аежишь, смотришь в небо. А там звезды…

Разруха

Кое что о причинах пожара знал Степан. Но и он молчал.