4

Ощутив потребность в общении, Александра воткнула телефонную вилку назад в розетку. Телефон тут же зазвонил. Всего за вечер раздалось семнадцать звонков.

Трое абонентов повесили трубку, как только Александра сказала: «Алло».

Один попросил к телефону Дженни и моментально повесил трубку, когда Александра сказала: «Вы не туда попали». Александру кольнула совесть: вполне возможно, что спрашивали Дженни Линден, их ближайшую соседку по множеству записных книжек: Линден, Дженни; Лудд, Нед и Александра. Между ними могли втиснуться только немногочисленные обладатели фамилий на «Ло». Правда, когда-то у Александры был знакомый по фамилии Лопатт. Но что зря казниться: звонившие растворились в эфире.

Один звонок из театра. Администратор Сэм известил, что Дэзи Лонгрифф, дублерша, играет ужасно, отсутствие Александры наверняка плохо скажется на сборах — зато не стоит бояться, что роль насовсем отдадут Дэзи. Пусть Александра ни о чем не беспокоится. И не спешит — ей лучше вернуться на сцену тогда, когда она будет к этому полностью готова морально.

— Тут у нас целая толпа желающих прийти на похороны, — добавил Сэм. — Конечно, если время будет подходящее и если в этот день не будет утреннего спектакля.

Александра смущенно пробормотала, что те, кого Нед в своих рецензиях разругал, — а таких найдется немало, критик обречен наживать врагов на каждом шагу, — проявят, ей-богу, чрезмерное великодушие, явившись на его похороны. Сэм возразил:

— Нед был человек принципиальный. Спектакль для него был превыше всего. Он говорил и писал то, что думал. По нему искренне скорбят.

— Иначе говоря, всем хочется проводить его в последний путь, — заметила Александра и впервые с воскресенья рассмеялась. Затем пояснила Сэму, что завтра приезжает из Эдинбурга ее деверь Хэмиш, чтобы все уладить, — он-то и решит насчет даты похорон; она, со своей стороны, постарается учесть все пожелания; наверно, позднее можно будет устроить отдельную гражданскую панихиду в Лондоне.

— Ты в своем компетентном режиме, — сказал Сэм. — Это лучше, чем «ах-я-бедная-несчастная». Сконцентрируйся на плюсах: по крайней мере, он не пал мертвый к твоим ногам.

— Мне больно думать, что он умер в одиночестве, — сказала Александра.

— Да, в тот вечер ему следовало быть в Лондоне, варить тебе какао…

Александра пояснила:

— У него была уйма работы, — и зарыдала. Сэм поспешил закончить разговор.

Следующей позвонила Ирэн, мать Александры; в ее жилах текло несколько капель царской крови Романовых. Она жила со своим четвертым мужем в Суррее, в особняке по соседству с гольф-клубом.

— Ну как ты, детка? — спросила Ирэн. — Нед еще не возвращался с тобой проститься? — И Ирэн в очередной раз начала растолковывать дочери, что умершие являются скорбящим родственникам во сне, чтобы с ними проститься. Чем ближе были отношения, тем быстрее явится умерший. Нед, намекала она, и после смерти не торопится делать то, что от него требуется. Как не торопился при жизни.

— Возвращался, мама, — сказала Александра, дипломатично не вдаваясь в подробности. Выгораживая мертвого Неда, как раньше — живого. — Наверно, подождал до вскрытия, чтобы потом уже ничто его не тревожило.

— Ох, — сказала Ирэн. — От одной мысли дрожь берет. Ну хорошо, о Саше не беспокойся. С ним все в порядке. Пусть поживет у меня, пока ты не оправишься.

Александра заезжала к матери в субботу днем, чтобы повидаться с Сашей.