Тэд Уильямс. Хвосттрубой, или Приключения молодого кота
Этот необыкновенный кот отправился в полное опасных приключений путешествие, чтобы найти свою пропавшую подругу.
Особые благодарности – Джону Карсвелу, Нэнси Деминг-Уильямс и Артуру Росу Ивансу за их содействие в подготовке этой книги. Приятной пляски им всем.
Ибо с первым лучом Божьей славы, зари, он по-своему молится Богу. Ибо это вершит он, семь раз свое тело свивая с изяществом быстрым… Ибо, долг свой исполнив и благословенье приняв, приступает он к самопознанью. Ибо самопознанье свое он творит в десяти степенях. Ибо он проверяет, во-первых, чисты ли передние лапы, Ибо он, во-вторых, отрясает их легким движеньем, Ибо, в-третьих, вперед он их тянет, всем телом прогнувшись, Ибо точит, в-четвертых, о дерево гибкие когти, Ибо, в-пятых, он моется – тщательно, долго, дотошно, Ибо тут же, в-шестых, он катается после мытья, Ибо сразу, в-седьмых, он садится выкусывать блох, и ничто не собьет его с темпа, Ибо трется, в-восьмых, о какой-нибудь столбик попутный, Ибо ищет, в-девятых, всевышних велений – что делать потом, Ибо после, в-десятых, уверенно требует пищи. Ибо только когда это все завершит он, дела основные начнутся. Ибо службу Господню несет он в ночи, охраняя свой дом от врага. Ибо мраку противится он электрической шкуркой и взором горящим. Ибо дьяволу (смерти) противится он, быстролапо снуя возле жизни. Ибо утром, в молитвах своих, любит солнце и солнцем любим. Ибо он из тигриного племени, что несомненно. Ибо Кот-Херувим – воплощение Ангела-Тигра… Ибо сладостней нет ничего, чем покой его, если он дремлет,. Ибо нет ничего искрометней – когда он в движенье приходит. Ибо Бог одарил его гибким богатством движений… Ибо существованье его преисполнено музыки тайной.
Горячи и слепящи, подобно Солнцу в Час Коротких Теней, были очи Харара Златоглаза; весь он был светел, как день, и мужествен, и прыгуч. Фела Плясунья Небесная, подруга его, была прекрасна, как свобода, как облака, как песнь воротившихся странников. Златоглаз и Плясунья Небесная родили множество детей и взрастили их в лесу, что покрывал мир в только что начинавшейся Древности. Крепкозубы, остроглазы, легконоги, честны до кончиков хвостов были их младшие – Быстролаз, Волчий Друг, Поющая На Древе и Сверкающий Коготь. Но удивительнейшими и прекраснейшими из всех бесчисленных детей Харара и Фелы были первые трое. Старшим из Первородных был Виро Вьюга; он был цвета Солнца на снегу, цвета Полета… Средним был Грызли Живоглот, серый, как тень, и совершенно непредсказуемый. Третьим родился Тенглор Огнелап. Был он черен, как Праматерь Муркла, но багряны, точно пламя, были лапы его. Он ходил сам по себе и самому себе мурлыкал, распевая. И соперничество царило среди Первородных братьев. Вьюга был таким ловким и сильным, каким может только мечтать кот, – никто не мог победить его в прыжках и беге. Огнелап был мудр, как само время; он разрешал любые головоломки и загадки и слагал песни, которые Кошачье Племя передавало из поколения в поколение. И не мог Живоглот превзойти братних подвигов. Он вырос завистником и затеял заговор, чтобы добиться падения Вьюги и посрамления Кошачьего Племени. И случилось так, что Живоглот поднял против Кошачьего Племени огромное чудовище. Птомалкум было имя его, и был он последним из отродий пса-демона Венриса, которого Муркла сокрушила во Дни Огня. Птомалкум, воодушевляемый и подстрекаемый Живоглотом, погубил многих из Кошачьего Племени, прежде чем был сражен доблестным Вьюгой. |
