– Велено тебя доставить.
– А нельзя сказать, что меня нет дома? – подхалимски спрашиваю я.
– По‑твоему, я на самоубийцу похожа? И вообще, чего это ты меня в квартиру не пускаешь?
– У меня мужик. Отобьешь еще.
– Как же, отобьешь у тебя. Мне на твоих пастбищах делать нечего. Гони мужика, и поехали.
– Помоги мне, не могу я ехать, честно, – канючу я, отжимая Агатку от двери: если Вадим ее увидит, мне придется сообщить, что мой папа прокурор, а мама занимает крутой пост в областной администрации. После этого он, скорее всего, сбежит. Я бы точно сбежала.
– Единственное, что я могу для тебя сделать, подождать минут двадцать в машине, – заявляет Агата, я распахиваю дверь, и мы сталкиваемся с Сережей, шофером Вадима.
– Феня, Вадим у тебя? – спрашивает он, таращась на Агатку, та впилась в него взглядом, причем на лице Сереги отчетливо читается «Таганка, я твой бессменный арестант», а на ее лице «Наша служба и опасна и трудна».
– Он в комнате. – Я показываю на свою дверь, Агата удаляется, а я возвращаюсь к себе, там Вадим разговаривает с шофером. По его лицу я вижу, что поездка отменяется.
– Фенечка, – говорит Вадим. – У меня дела, срочные. Давай так, Сережа тебя отвезет и компанию составит, чтобы ты не скучала, а я, как освобожусь, сразу домой. Хорошо?
Перспектива проводить время с Серегой мне не улыбается, с собакой и то занимательней. Я объясняю, что меня ждут в отчем доме. Вадим согласно кивает, по всему видно, что его мысли далеки от меня.
– Стасу сказал? – спрашивает он Серегу.
– Да, через пять минут будет.
– Хорошо.
Я замечаю, как изменилось его лицо, жестче стало, что ли, теперь трудно поверить, что в эту ночь он терпеливо сносил Лешкины выкрутасы.
Мы выходим из подъезда, торопливо прощаемся, из‑за угла дома появляется темно‑фиолетовый «БМВ» и лихо останавливается возле Вадима. На четыре секунды передо мной возникает лицо водителя. Пока я бегу к Агате, Вадим садится в подъ– ехавшую машину, Серега на «Мерседесе» срывается с места, а за ним, развернувшись, исчезает и «БМВ».
– Что это за публика? – спрашивает Агата, трогаясь. Я пожимаю плечами.
– Черт их знает. Люди.
– А где Валерка, вы вроде бы хотели пожениться?
– Накрылся.
– Что у вас там произошло?
– Да ничего. Поссорились, он меня выгнал, без вещей, без денег, пришлось вас беспокоить.
– Так ты когда приехала?
– Вчера.
– И уже успела подобрать этого типа?
– Это он меня подобрал. – Я начинаю злиться.
– Что он за человек?
– Откуда я знаю?
– А что ты вообще знаешь?
– Ну, знаю, что зовут его Вадим, а его шофера Серега, еще у меня есть номер его мобильного.
– Черт‑те что. Ты хочешь сказать, что спишь с мужиком, не имея представления, кто он?
– Да не сплю я с ним. Только вчера собралась, а тут вдруг Лешка нагрянул, перед твоим приходом его Федор Михайлович увез.
– Слушай, Фимка, этот тип за рулем…
– Сережа?
– Да нет, тот, что подъехал. Ты его знаешь?
– Нет, конечно, откуда?
– Кого‑то он мне напоминает, – задумчиво говорит Агата. – Не могу вспомнить. И ощущение мерзкое. Ты бы держалась от этой публики подальше.
Дверь квартиры открывает мама, миниатюрная женщина в домашнем платье и туфлях на низком каблуке. Выражение лица у нее такое, что любой дюжий мужик, столкнувшись с ней, торопливо свернет за угол, облегченно вздохнув. |