Здороваясь с мадам де Вальми, она с любопытством взглянула на меня. У нее оказался приятный голос; слова она выговаривала так, будто ей постоянно не хватало воздуха, — быстро и, к моему удивлению, с ужасным акцентом.

Мадам рассеянно отвечала ей. В потоке безжалостного света морщины на ее лице обозначились явственнее. Неожиданно она произнесла, глядя мимо женщины в черном, в темную глубину холла:

— А как здоровье вашего хозяина?

— О, прекрасно, мадам. Последние несколько дней он был... простите, мадам... совсем таким, как прежде: всем интересовался, строил разные планы... О, совсем как в прежние времена, мадам.

Она говорила с легкой фамильярностью служанки, давно живущей в доме, и на ее лице можно было прочесть искреннее удовлетворение тем, что она может сообщить хозяйке что-то хорошее. По правде говоря, большее удовлетворение, чем выразила сама мадам де Вальми. Мне показалось даже, что она нахмурилась.

— Планы?

— О да, мадам. Я не знаю, в чем они заключаются, но Арман Лесток и хозяин долго беседовали насчет этого. Наняли еще несколько человек для работы в саду, и приходил мастер, чтобы подсчитать, во сколько обойдутся работы, о которых хозяин говорил прошлой зимой. Между прочим, сейчас он здесь, мадам. Пошел проверить балкон западного фасада, где расшаталась кладка. Мне кажется, хозяин тоже там — его лифт не стоял на первом этаже, когда Седдон затапливал камин в библиотеке.

Мадам де Вальми снимала перчатки быстрыми нервными движениями. Внезапно она произнесла:

— Вы не знаете, были какие-нибудь известия о мсье Ипполите?

— Мне кажется, были, мадам. Неделю назад от него пришло письмо... во вторник, нет, в среду; тогда же мы получили ваше письмо из Лондона относительно этой молодой леди. — Она замолчала, переводя дыхание, и кивнула головой: — Да, так оно и есть. Письмо из Афин пришло в среду, потому что я помню, что в тот день Арман Лесток был здесь, и...

— Очень хорошо, миссис Седдон, благодарю вас. — Казалось, мадам де Вальми не слушала ее. — Вы сказали, что хозяин наверху? Пожалуйста, пошлите кого-нибудь сказать, что мы с мисс Мартин уже здесь.

— Я как раз сделала это, мадам. Хозяин настоятельно просил известить его о вашем прибытии тотчас же.

— А, благодарю вас. — Резко повернувшись ко мне, мадам сказала по-английски: — Ну вот, миссис Седдон, это мисс Мартин. Я написала вам о ней в тот же день, когда известила хозяина. Мисс Мартин, миссис Седдон — наша домоправительница. Она англичанка, поэтому вы не будете чувствовать себя совсем одинокой. Ее муж — наш лакей, они сделают все, что в их силах, чтобы помочь вам освоиться у нас.

— Обязательно, — с готовностью подхватила миссис Седдон. Она с улыбкой посмотрела на меня и энергично кивнула, так что золотая цепочка, висевшая у нее на груди, подпрыгнула, сверкнув. — Я уверена, все здесь будут очень вам рады.

— Комнаты мисс Мартин приготовлены?

— О да, мадам, конечно. Я сейчас проведу ее по дому и все покажу, чтобы она немного освоилась.

— Да, благодарю вас, но не сейчас. Она пойдет со мной наверх. Вы подождете ее?

— Конечно, мадам.

Миссис Седдон снова кивнула и улыбнулась; потом, отдуваясь, она стала медленно, но решительно подниматься по лестнице, похожая на маленькое деловитое буксирное судно.

Мадам де Вальми повернулась, словно хотела заговорить со мной, но, посмотрев куда-то мимо, перестала теребить перчатки, которые сжимала в руках.

— Леон!

Я не услышала звука приближающихся шагов. Быстро повернулась. Но только через несколько секунд увидела, как темный силуэт, отделившись от других теней, наполнявших холл, плавно двинулся к нам.

Я знала, чего ожидать, но все равно инстинктивно посмотрела слишком высоко, на уровень обычного человеческого роста, затем так же инстинктивно опустила глаза.