Она издала короткий смешок:

— Кто это говорит? Ну и смешной же вы.

Я повесил трубку и отправился по адресу Китти Грин. Домик на Колгэйт-авеню, на окраине Беверли-Хиллз, один из многих похожих друг на друга. Маленький, беленький, опрятный, как и лужайка перед ним. Улицу обрамляли деревья. Узкая бетонная дорожка вела от тротуара к ступенькам крыльца. На ней виднелись опавшие листья, но чувствовалось, что совсем недавно она была подметена. Все это казалось привлекательным и праздничным, как и голос, прозвучавший по телефону. Я вылез из машины и пошел по дорожке, воображая себе девушку, которая гармонировала бы с голосом и домом. Ведь недавно я ошибся и, к счастью, ошибся и сейчас.

Не успел я позвонить, как услышал ее быстрые шаги. Затем она появилась в ореоле света, струившегося из дома. Было уже почти полвосьмого, солнце давно зашло, и по всей улице светились окна домов.

Миниатюрная штучка — едва ли пяти футов, с темными волосами, с удивлением на юном личике.

— Привет, — произнес все тот же обольстительный голосок. — Кто вы такой?

— Привет, — откликнулся я. — Меня зовут Шелл Скотт. Нельзя ли войти и побеседовать с вами? — Не знаю почему, но я достал бумажник, раскрыл его на моем удостоверении в целлулоиде и добавил: — Я детектив, частный сыщик. Вы не против?

Она взглянула на удостоверение, сжала губы, наклонила немного голову и сказала, глядя снизу вверх:

— Почему бы и нет? Входите, мистер Шеллскотт!

Я вошел и уточнил:

— Это два слова.

— Что два слова?

— Шелл Скотт.

— Надо же! — не удержалась она от смешка. — Ну не глупо ли? Присаживайтесь, мистер Шелл, — она сделала паузу, — Скотт.

Я присел на стул, а она погрузилась в глубокое кресло в шаге от меня.

— Достаточно Шелла, мисс Грин. Вы ведь мисс, не так ли?

Это было очевидно: ей было лет девятнадцать — двадцать, к тому же лицо школьницы и стройная, почти мальчишеская фигура.

Она удивилась:

— Да, конечно мисс. Но откуда вы знаете, что я мисс Грин?

— Разве нет?

— Да, я — Катрин Грин, но все зовут меня Китти. — Она улыбнулась. — Вы тоже можете так меня называть, если хотите. Но сначала объяснитесь.

Я понятия не имел, с чего начать: она казалась такой неиспорченной малышкой. И я выпалил:

— Речь идет о мистере Сэйдере.

— О Марти? С ним что-то случилось? — В ее голосе прозвучало неподдельное беспокойство. — С ним все в порядке?

— Да, он в порядке. Пока. Но... — Как ни трудно мне было, я все же решил быть потверже, раз уж я намеревался выжить. Эта маленькая красотка вполне могла водить меня за нос. Подобные ей попадаются в любой упаковке. Поэтому я был резок: — Вы знаете Сэйдера достаточно хорошо, не правда ли?

— Да.

— Насколько хорошо?

— Ну, это уж мое дело, мистер Скотт, — насупилась она.

То-то и оно, что это было ее личное дело и в обычных условиях меня не касалось бы. Но поскольку день выдался необычным, я не стеснялся:

— Мисс Грин, я знаю о вашей... дружбе с мистером Сэйдером...

Она тряхнула головой и прежде, чем я мог продолжить, выпалила:

— Мистер Скотт, вы сюда приехали поговорить о морали, или еще что-нибудь привело вас сюда?

— Извините, но сегодня утром Марти Сэйдер приказал убить меня.

Мне пришлось ждать ее реакции. Сразу до нее не дошло, и она продолжала смотреть на меня пристальным, слегка воинственным взглядом.