|
Всю ночь мы трудились не покладая рук. Почти сразу выяснилось, что Изя при всё желании не смог бы выполнить один такой объём работ по разделке желёз. Огромные пятиметровые железы необходимо было разложить на столе периодически поливая специальным раствором, чтобы не подсыхали. В это же время их следовало освобождать от внешней оболочки и прочее, прочее, прочее. Они требовали к себе очень тщательного внимания и хирургической точности в обработке. Пожалуй, этот продукт стоял на втором месте после радужных жемчужин, янтарь утратил своё законное второе место после того, как мы научились использовать железы скреббера. Скинуть дар при помощи вытяжки из желёз скреббера можно было совершенно безопасно и безболезненно. Люди платили за такое действие большие деньги избавляясь от ненужных даров. Попутно выяснилась ещё одна вещь., что скинутые бесполезные дары больше уже никогда не появлялись и освобождали места для чего-то нормального. Один гражданин избавился от двух даров и поимел в результате третий, очень нужный.
На утро мы наконец-то подсчитали нашу добычу. Она составила восемьсот доз вытяжки, что делало нас весьма зажиточными людьми. Что касается лайт-спека, то шприц-тюбики собирали по всем больницам и в результате папаша Кац изготовил больше пяти тысяч доз. Да какого качества! Десять подобных тюбиков, называемых «кассетой», продавались за одну чёрную жемчужину. А две «кассеты» соответственно за красную, но это касалось лайт-спека полученного из скреббера. Спек из элиты, ценился гораздо хуже, не говоря уже о самых низовых нишах, от которых можно было и загнуться. Как ответственный, Изя принял первый лайт-спек сам. И тут робота в его руках закипела с такой скоростью, что нам удалось осуществить задуманное за одну ночь. Работали мы вчетвером никого, не посвящая в свои дела. Папаша Кац иногда успевал добежать до Заразы и сменить ей повязку. Девчонка держала себя в руках и старалась много не плакать. Рядом с ней постоянно находилась Мотоко. Зараза знала, что нога в итоге отрастёт, но под наблюдением знахаря она надеялась уже через месяц встать в строй. — Какую пенсию? — спросила Лиана. — Ты, старичок рано собрался, тебе ещё гудеть лет пятьдесят — Ты разве не слышал, что пенсии отменили? — улыбаясь спросила его Немезида. — Когда? — удивился папаша Кац. — Я сюда попал из 2030. Да, подвинули их на пять лет. Как сейчас помню, начался чемпионат мира по футболу в Москве и под шумок задвинули пенсионную реформу. Так что никто и очухаться не успел. Никто никого не спросил, раз и добавили ещё по пятерке на рыло. Это мне напомнило референдум по сохранению СССР. Большинство было за, но факт остаётся фактом. — Из тридцатого? А я тридцать четвёртого, так вот 2031 и отменили. По просьбе трудящихся, кстати! — сказала Немезида. — Оставили только госслужащим и военным. Остальным сказали работать лучше и копить самим себе на старость. — Вот тебе новость. Ну ладно, — папаша Кац покряхтел, почесал голову и сказал. — Не на пенсию, тогда на покой хочу. Вернёмся в Центр и уйду к Мерлину в лабораторию. Деньги у нас есть. — Ты бы поменьше мечтал, тараканчик. В Риме у нас три тонны чешуек было, и мы себе считали богачами, а что в итоге вышло? Всё что мы наделали ночью, надо ещё суметь сохранить и реализовать, — погладила его по голове Немезида. — Олигарх ты мой доморощенный. — Ты думаешь, что Жанна у нас всё отберёт? — посмотрел на неё непонимающе Изя. — Я её не знаю. Да Жанны ещё дожить надо, как бы здесь не отобрали. — Это моя мать, — заметила Лиана. — Можете быть уверенными, что наше останется при нас. — Тогда одной проблемой меньше. — Нам надо надёжно это спрятать до поры, до времени, — Папаша Кац кивнул на четыре объёмистых чемодана. — В бункере есть сейф, — заметил я. |
