В этот момент удачный выстрел Чумы отбросил третьего внешника с расколотым забралом. Он упал, но почти сразу поднялся и начал лихорадочно срывать с себя шлем. В конце концов ему это удалось, и он рванул подсумок вытаскивая респиратор. Видимо всё это время он задерживал дыхание, боясь вдохнуть воздух свободы. Папаша Кац прицелился и выстрелил, послав три пули одну за другой. Первая опять ушла в молоко, зато две других разнесли череп внешнику, только что одевшему респиратор. Взмахнув руками, он отлетел в темноту. Внешники заволновались и залегли.

— Командира сняли! — победно провозгласила Чума. — Залегли твари!

Этажом ниже ухнул РПГ угостив осколками внешников. Ещё трое дёрнулись, получив ранения. Казалось бы, ну продырявили тебе скафандр, чего так истерить. Но внешники сразу выходили из боя. Двое из этих троих поползли к челноку, один остался неподвижно лежать. Один из танков начал зачем-то расстреливать второй ДОТ. В нём никого не было, но танк исступлённо поливал его из своих пушек. Второй обойди первый ДОТ увидел глухую стену. Неизвестно на что рассчитывал внешник, возможно, думал, что ДОТ это всего лишь полукруглая стена. Дверь ему оказалась не по зубам, и он застыл не зная, что дальше делать. Раздумывать долго ему не дали, с лязгом из переулка выскочил Т-80 и сходу влепил ему бронебойным. Внешника разорвало пополам. Наш танк тут же ушёл под защиту ДОТа и второй танк внешников не смог достать и поковылял за ним в обход. Он так и не увидел, как откинулся люк над входной дверью и сверкнул выстрел гранатомёта. Со вторым танком было тоже покончено. Экипаж Т-80 взревел двигателем и понёсся на залёгших внешников. Достигнув их, он начал давить белые скафандры гусеницами. Оружие внешников спокойно могло пробить боковую броню Т-80, но люди не дали им выстрелить. В итоге спастись смогли только шестеро, скрывшись в первом челноке. А вот улететь у них не получилось. Танк почти в упор выстрелил им вслед. В чреве челнока что-то взорвалось и возник пожар. Больше из него никто не вылез и сам он не взлетел. Удалось свалить только одному челноку, стоявшему дальше. Он ушёл на базу пустой. Его десант остался лежать на асфальте.

— Изя, мы победили, — Чума подползла к знахарю. Он держал автомат побелевшими руками и жал на спусковой крючок. Магазин был пуст, но Изя по-прежнему в кого-то целился. С большим усилием Чума разжала ему пальцы и прижала рыдающего знахаря к себе.

Мы с Лианой и Мотоко приехали через два часа после того, как добили внешников. Папаша Кац спал в бункере. Чума вколола ему сильнодействующее снотворное, и он отрубился. Пока он спал мы похоронили останки Немезиды. Лучше пусть он увидит, когда проснётся табличку с надписью, чем такое. Я, например позеленел, когда увидел, что от неё осталось после выстрела из треноги. Лиана и Мотоко вообще потеряли дар речи. Мы с Чумой собрали останки в цинковый ящик из-под патронов и запаяли. В сотне метров позади ДОТа был разбит небольшой парк, там мы и закопали ящик как можно глубже. Я пообещал, что попрошу Утюга назвать парк именем Немезиды. Хоть и послали внешники её за мной, но в итоге она защищала город от них. И всё же её настигло проклятие с орбиты.

На западном фронте муры потерпели полное и сокрушительное поражение. Ракеты уничтожили всех роботов и весь резерв. Радиоактивное заражение накрыло линию фронта, от которой наши отошли под покровом ночи на пять километров. Весь левый фланг муров хватил ударную дозу радиации и перестал существовать. Те из немногих кто выбрался оттуда умирали на наших глазах. Остальные вояки, кто не попал под прямой удар, были добиты уже силами Утюга. Они хорошенько попали под жёсткий артобстрел не в силах тронуться с места. Без всякой возможности убежать. Позади них бушевала радиация, впереди их ждала прогулка по минному полю. Вероятно, кто-то всё-таки выжил, не может быть такого, чтобы всех зачистили под ноль.