— Жень? — она обернулась, ожидая подтверждения команды.

— Делай, как говорит Изя. Вынеси ворота ангара, иначе мы здесь превратимся в атомы через пять минут! — мою догадку подтвердила громкая связь. Голос, который мы услышали, принадлежал роботу, потому как все остальные свалили кто куда. На самом деле они начали обращаться, но я узнал об этом много позже, когда нашли остатки платформы. Собственно, это обстоятельство нам никак не помогло и не помешало.

— Даю отсчёт до взрыва. Триста, двести девяносто девять, двести девяносто восемь… — голос без эмоций сообщил нам «новость». Реактор лопнет сразу, Мотоко умрёт безболезненно, но перед этим за триста секунд сойдёт с ума. Жалко девочку, хорошая была.

— Взрыв будет шикарным, — пробормотала Лиана и развернула спаренные плазменные пушки по курсу и дала пристрелочную короткую очередь. Пунктир мелких плазменных шаров уверенно врезался в дверь ангара. Шлюз делали явно не для красоты, и первая очередь критических повреждений двери не принесла. Лиана закусила губу и надавила на гашетку со всей дури. Пушки начали работать как отбойные молотки. Пульсируя раз в три секунды они извергали шары плазмы существенно большего диаметра. Два потока плазменных зарядов опережая челнок понеслись к двери, и та всё же не выдержала, начав краснеть. Через минуту створка шлюза побелела оплывая. В центре её появилась сквозная дыра, куда с мощностью тайфуна начал выходить воздух. Лиана нагнетала полную мощность на пушках, и теперь уже в дверь летели плазменные кляксы размером с футбольный мяч. Проём увеличился втрое, но всё ещё был мал, чтобы мы выскочили. Папаша Кац тоже нервничал ожидая, когда дыра станет хотя бы на пару метров шире.

— Сто двадцать, сто девятнадцать… — робот с металлическим тембром в голосе отсчитывал последние оставшиеся нам мгновения.

— Бляха-муха! — выругалась Лиана, поливая дверь раскалённой плазмой. Космический холод препятствовал плавлению быстро замораживая обшивку платформы. — Кац, пролезешь?

— Нет. Показывает, что обломаем крылья, — папаша Кац постучал по дисплею ногтем.

— На хрена тебе крылья? Он и так неплохо летает, — крикнула на ухо Изе Чума.

— Там бомбы подвешены, боюсь всё же их задеть. Тогда всё кончится очень быстро.

— Так можно подумать медленнее. Газуй, Изя, клали мы на бомбы с прибором, — прокряхтел Сиплый.

— Ну как знаете! Разгон! — Изя Кац нажал педаль «газа», челнок с раскалёнными стволами рванулся как мустанг из вольера на волю в прерию.

— Шестьдесят, пятьдесят девять, пятьдесят восемь, сорок…! — мне показалось, что он ржёт над нами, сука!

— Эээ, слышь, рванина!!! — развёл руками Сиплый. — Я и то лучше считаю.

— Корректировка! Тридцать девять, тридцать восемь… — добавил голос.

— Банзай! — Изя Кац с всклоченными волосами вцепился в штурвал. Мы разогнались до трёхсот километров в час, если верить приборам и чётко посередине влетели в дыру, которую Лиана успела ещё немного расширить. Тотчас последовал сокрушительный удар, каждое крыло потеряло сантиметров по пятьдесят, но мы пролезли! Челнок радостно хрюкнул и клюнул носом провалившись на километр, но это уже было неважно. Под нами раскинулась плотным облачным покровом гостеприимная планета Улей. Особенно обрадуются нам заражённые, как же такой горячий пирожок упадёт к ним с небес со вкусной начинкой. Я поймал себя на мысли, что вцепился в подлокотники побелевшими пальцами. Примерно также, когда мне вырвали пассатижами молочные зубы.

— Курс в Преисподнюю! Кац всегда знал, что этим всё и кончится! — трагически прохрипел папаша Кац.