– Слушай, когда ты будешь в МАРХИ (архитектурном институте), будь добр, возьми мне две склейки Гознака 30х40 (бумага), и у деда рублей на 200 полосок с лепешками.

Но время нежных акварельных подач прошло. На смену изысканным архитекторам пришли вершители судеб – грубые чиновники из Госстроя. Мы красили уже только темперой. Прибывшее из института начальство осматривало планшеты, расставленные вдоль стен и разложенные на полу. Среди нас была одна представительница слабого пола Оксана Руденко – девушка бойкая. Ее выставили вперед для общения с заказчиками.

– А это что такое? – вдруг изумился Сергей Константинович.

– Все точно по проекту, который вы нам дали.

– Да нет, что это за огромный заголовок?

– Что, буквы большие?

– Нет, вы только прочитайте, что здесь написано. «Пункт искусственного наслаждения». А там было «пункт искусственного осеменения».

– Подумаешь, в одном слове ошиблась. – Это таки писала Оксана.

– Нет, прочитайте до конца.

– Там в штампе было сокращение «со складом конц.», ну я и расшифровала по смыслу.

– Что расшифровала? Там было написано «Пункт искусственного осеменения со складом концентрированных кормов». А вы что написали: «Пункт искусственного наслаждения со складом концов». Что же это за концы такие?

– А вам лучше знать, – грубовато ответила бойкая Оксана. – Сами разберитесь в вашей сексуальной технологии.

Вообще, двусмысленные ошибки появлялись довольно часто. Особенно этим отличалось копировальное и машинописное бюро, так как машинистки и копировщицы не всегда разбирали почерк проектантов. Так, например, вместо «Здание Комитета защиты растений Совета Министров УССР» на обложке проекта появилась надпись, которая привела в ужас чиновников Госстроя: «Здание Комитета защиты решений Совета Министров УССР». Проект вернулся назад с гневной резолюцией госстроевского деятеля.

Но самой блестящей ошибкой была надпись на чертеже, который потом долго висел у нас на почетном месте, возбуждая воображение проектировщиков до невиданных размеров. На чертеже была сделана выноска, и на ней написано «Деревянные кольсоны матерятся в стену», что следовало читать как «Деревянные консоли анкерятся в стену».

На моих чертежах я встречал всякие перлы. «Бессердечная кровля с продуктами» Следовало читать «Бесчердачная кровля с продухами». Больше всего меня возмутил призыв «Все конструкции антисемитировать». Я даже побежал в копирбюро выяснить, откуда такой юдофобский лозунг. Оказалось, что это Фима своим корявым почерком написал «Все конструкции анти септировать».

Замечания по планшетам были записаны, исправлены, с концами разобрались, и, наконец, наступил день сдачи. С транспортом всегда у нас были проблемы – ни один архитектор не имел машины. Один сидел на подрамниках, а остальные бегали и ловили неуловимые такси. Наконец, подрамники загрузили в машину и стало легче на душе.