Руды Талнаха потребовали особой технологии. Такой не имеет ни одно металлургическое предприятие в мире. Она воплощена в обогатительные фабрики, конвейеры и пульповоды для подачи руды, в оснащенные передовой техникой цеха-исполины.

Норильские металлурги освоили новый плавильный агрегат, вдесятеро производительнее прежних. Так называемая печь плавки в жидкой ванне практически не загрязняет окружающую среду. Опыт норильчан заинтересовал зарубежных специалистов, его обсуждали на международном семинаре в Канаде. Самый эффективный в мире способ переработки тяжелых цветных металлов, в частности, меди, запатентован в США, ФРГ, Франции, Канаде, Финляндии. Новые печи по образцу норильских сооружаются на нескольких металлургических предприятиях страны.

Признано, что многое в горнодобывающем хозяйстве и металлургии Норильска — на уровне мировых стандартов. За последние пятнадцать лет комбинат удвоил выпуск продукции, почти на столько же выросла производительность труда. Быть может, это и есть нынешняя экзотика Таймыра в цифровом выражении.

В военные годы меня поразила поднятая над Норильском высоченная труба из местных кирпичей. Таких выпущено уже около двух миллиардов штук. Во что обошлась бы доставка издалека? Узкоколейка до Валька превратилась в пятьсот километров железнодорожных путей города и комбината, а небольшие паровозы, доставленные в 1936 году через Пясину, давно заменены мощными электровозами.

Уголь, пласт которого заинтересовал еще Миддендорфа и который разрабатывали шахты Кайеркана, уступил место газу — своему, таймырскому, идущему по трубам от трех месторождений: Мессояхского, Северо-Соленинского, Южно-Соленинского. Теперь среди подразделений комбината есть «Каскад таймырских гидростанций». Усть-Хан-тайская ГЭС шлет энергию Норильску, Игарке и стройке Курейской ГЭС. Мы мало знаем об этих станциях на заполярных реках. Может, незначительны? Не скажите! Плотина на Хантайке — выше 60 метров, на Курейке— около 90.

Большой Норильск станет ядром, опорой, а в чем-то и моделью будущего Северо-Енисейского территориальнопроизводственного комплекса.

Заметьте: даже авторам научно-фантастических романов гигантские пространства Севера никогда не рисовались освоенными сплошь. Реальность наших дней — отдельные крупные промышленные очаги возле уникальных по запасам и полезности месторождений. Так возник Норильск.

Однако времена меняются. Север оценивается не только как источник ресурсов. Это и территориальный резерв для будущих поколений. Отсюда — стремление к его всестороннему развитию при непременном бережном отношении к природной среде.

По мнению крупного экономиста, знатока Сибири, академика Абела Гезевича Аганбегяна прогресс в Арктике будет связан с переходом от очагового освоения «к созданию целой цепочки ТПК, объединенных крупной региональной программой по развитию производительных сил арктической зоны страны».

Но ведь это потребует колоссальных затрат? Несомненно. Однако многие старые месторождения в давно обжитых районах истощаются, добыча дорожает там год от года. Так происходит в большинстве стран мира.

Чаши весов качнулись. Север набирает очки. Уголь, добываемый открытым способом прямо с промерзшей поверхности Таймыра, способен конкурировать с донецким, извлекаемым с больших глубин из тощих пластов. Конечно, как говорит пословица, за морем телушка — полушка, да рубль перевоз. Дело, однако, идет к тому, что телушка все дорожает, а перевоз, в том числе морской, постепенно будет дешеветь.

Итак, цепочка ТПК. Ее звенья уже существуют. Мурманский, Тимано-Печорский, Западно-Сибирский, Братско-Усть-Илимский, Южно-Якутский комплексы… Но это в основном Ближний Север. Лишь кое-где окраинные владения северных ТПК находятся по ту сторону Полярного круга.