В конюшне Хоппи встретил ее тихим радостным ржанием и загарцевал перед ней.

— Застоялся, малыш, — ласково сказала Марджори и потрепала гриву своего любимца. — Стой спокойно, сейчас мы с тобой разомнемся.

Вскоре они покинули пределы усадьбы и въехали в густой перелесок по натоптанной тропе, ведущей в сторону усадьбы Эйкройдов. Тишина раннего майского утра, нарушаемая лишь птичьей перекличкой в кронах деревьев, погрузила Марджори в полудремотное состояние. Она отпустила поводья, Хоппи шел сам по себе, ровно и неторопливо неся свою ношу сквозь зеленый сумрак леса, который Марджори с детских лет населяла волшебными существами своей фантазии. Ближе к опушке между кронами деревьев появились просветы, солнечный свет потоками проливался в них, утыкаясь в тропу расходящимися лучами и освещая ее, словно софиты сценическую площадку. Когда в центре одного такого луча неожиданно возникла высокая фигура мужчины в белом спортивном костюме, эффект был поразительным.

Она не отрываясь смотрела на незнакомца, напомнившего ей викинга. Заторможенное состояние Марджори, а может, коварная игра света и тени помешали ей вовремя заметить свисавшую над тропой большую надломанную ветку, которая больно хлестнула ее по лицу.

Растерявшись, почти ослепнув от выступивших слез, она вцепилась в поводья и соскочила на землю. Но приземлилась она неудачно: под опорной ногой оказался корень дерева, выпиравший из земли. Нога подвернулась. Марджори, охнув от боли в лодыжке, выпустила поводья и беспомощно опустилась на землю рядом с задними ногами жеребца, который, к счастью, застыл как вкопанный. Побледневшая, униженная происходящим, Марджори закрыла глаза, испытывая только одно желание: уползти и спрятаться где-нибудь.

Дальнейшее произошло стремительно и поразило ее словно удар молнии. Сильные мужские руки подхватили ее с земли, прижали к груди и быстро понесли. Не только сам факт, но и странная реакция собственного тела лишили ее дара речи. Сердце забилось так часто, что трудно стало дышать, сладкая истома охватила все тело, в голове поплыл туман. Хотелось навсегда остаться в этих сильных руках, через которые в нее проникало неведомое ей ощущение блаженства.

Затаив дыхание, она боялась открыть глаза и погружалась все глубже в пучину необычных ощущений. Но тут ей вспомнились рассказы школьных подруг на тему секса и всяких сексуальных маньяков. Марджори приоткрыла глаза, пытаясь из-под ресниц разглядеть лицо своего похитителя, но ничего, кроме массивного подбородка и скулы, не увидела. Тогда она решительно подняла голову и слишком громко спросила:

— Кто вы такой? Как вы смеете?! Отпустите меня немедленно! — Если бы она услышала себя в тот миг со стороны, то заметила бы, что в ее голосе прозвучали нотки благородного негодования из репертуара леди Патрисии.

Но ее мысли были заняты не этим. Она жадно вглядывалась в лицо незнакомца и могла бы поклясться, что в жизни не встречала более мужественного и красивого человека. Прямой нос, такие же, как у нее, синие глаза, крупный, красиво очерченный рот…

Неожиданно ее резко поставили на ноги, и от боли она заскрипела зубами. Винить в этом было некого, потому что незнакомец только выполнил ее требование.

— Ага! Значит, все-таки нога! — воскликнул он. — Перелом? Вряд ли… Наверное, растяжение, — пробормотал мужчина, глядя на ее ноги. Потом поднял голову и улыбнулся. Улыбка была настолько ослепительной, что у Марджори перехватило дыхание. — Рад вашему воскрешению. Пришлось унести вас подальше от жеребца, чтобы он ненароком не наступил на вас. Но, полагаю, вам все равно нужна врачебная помощь. Здесь неподалеку усадьба Эйкройдов. Я могу вас туда донести, а уж хозяева пригласят врача. Да, простите, не представился. Эрнест Гриффит… э-э… вольный художник… пока.