Некоторые муравьи обнаруживают еще более сложные инстинкты: когда хозяева, в доме которых они выросли, начинают вымирать, отправляются в поход, разыскивают в округе гнезда сородичей своих воспитателей, воруют из этих гнезд куколок и приносят их домой. Здесь выводят новых друзей. Вылупляющиеся из куколок муравьи сейчас же принимаются за работу: чистят помещения, ухаживают за расплодом, надстраивают общее жилище. Вот этих-то работяг и называют «рабами».

Но какие же они рабы — посудите сами! Живут в «господском доме», как у себя на родине, трудятся без принуждения. Выполняя свою обычную работу, пользуются они на новом поселении полным, можно сказать, равноправием и живут в мире, и согласии, и в обоюдной выгоде со своими «господами».

Нет, это не рабство! Если уж нам хочется назвать этот муравьиный альянс обязательно словом из человеческого обихода, то выберем для него более подходящее наименование — разноплеменное содружество, например, или взаимопомощь.

Воровство куколок из чужого гнезда для увеличения своего собственного народонаселения не служит, по-видимому, выгоде только похитителей, как утверждают некоторые исследователи. Похищенные муравьи, поскольку их не убивают, не держат в заточении и не заставляют совершать ни одного противоестественного поступка, тоже извлекают из этого сожительства пользу. Муравьи-похитители, растаскивая чужие куколки по своим муравейникам, способствуют тем самым более широкому распространению похищаемых муравьев.

Вместе с куколками рабочих муравьев «грабители» приносят иногда и куколки, из которых выводятся матки. На новом месте продолжают они свою «плодородную» деятельность, увеличивая число «рабов» в колонии. Эрих Васман нашел однажды в искусственном гнезде, в котором жили общим хозяйством кровавые муравьи-рабовладельцы и их рыжебородые рабы (формика руфибарбис), самку рыжебородых муравьев, которой прежде здесь не было, затем заметил свежую кучку снесенных ею яиц по соседству с яйцами матки-хозяйки.

Через несколько месяцев в гнезде были уже четыре бескрылые матки, которых муравьи вывели из яиц, отложенных двумя первыми «союзными» королевами. Их многочисленное, хотя и разномастное, потомство жило в мире и благополучии, и трудно было решить, кто в разноплеменной общине «раб», а кто «господин». Все — и «рабы» и «господа» — работали не покладая рук и в равной мере пользовались плодами общего труда.

Если все муравьи…

Из наших муравьев рабовладельцем слывет кровавый муравей.

Он похож на рыжего муравья, но более ярко-красный, с бурым брюшком. Кровавый муравей охотно поселяется в гнилых пнях, часто строит гнезда и в земле.

«Рабами» живут у него темно-бурые муравьи или рыжебородые, либо те и другие вместе. Этот же муравей принимает на жительство молодых маток красно-бурого муравья, которые здесь обильно размножаются, так что этнический состав почти всегда смешанных колоний этого гостеприимного муравья бывает очень сложен. (Не забывайте также, что этот же муравей дружит с ломехузой и другими жуками-приживальщиками.)

Васман несколько лет наблюдал за одним поселением кровавого муравья. То была большая колония. Она занимала три гнезда. «Рабов» — темно-бурых муравьев — в ней жило немного, около одного процента. Но в процветающей семье исследователь заметил зловещие признаки приближающегося упадка: маленьких бледных недокормленных муравьев, предвестников скорого появления уродливых форм, «королев в рабочем одеянии». Это указывало на губительную деятельность в гнезде жучков ломехуз.

Однако положение было спасено: помогли другие муравьи — темно-бурые и красно-бурые, менее восприимчивые к соблазнам ломехузы. Темно-бурых куколок обитатели обреченного дома раздобыли в соседних муравейниках, а красно-бурые муравьи пришли сами.