Павел Амнуэль. И умрём в один день…
Начало чего бы то ни было — в этом я убедился на собственном опыте — обычно бывает банальным и не интересным в описании. Сказать: посетитель вошел в мой кабинет, сел на предложенный ему стул и… что? Нужно ли это описывать, как и вялый разговор, в ходе которого мы с синьором Вериано Лугетти присматривались и прислушивались друг к другу, делая определенные выводы и решая — каждый для себя — следует ли связываться: мне с этим клиентом, а ему — со мной, не имевшим большого опыта в расследовании уголовных преступлений. — Должен вас предупредить, — сказал я, — у меня определенная специализация… — Знаю. Семейные проблемы. Но все зависит от интерпретации, верно? Одну и ту же фразу можно понять по-разному… В общем, — синьор Лугетти неожиданно смутился и покраснел, как девушка после первого поцелуя, — давайте, я вам сначала все расскажу, хорошо? — Рассказывайте, — кивнул я и, как пишут графоманы в своих нетленных творениях (без этой сакраментальной фразы не обходится ни один опус), откинулся на спинку кресла, прищурил глаза и обратился в слух. Синьору Лугетти на вид было около сорока лет, типичное лицо уроженца Калабрии, черные с проседью волосы гладко зачесаны назад, из одежды можно упомянуть дешевый коричневый свитер, заправленный в джинсы, и легкую куртку, небрежно наброшенную на плечи, так что она грозила свалиться на пол, и синьору Лугетти приходилось поправлять ее небрежными жестами. Посетитель раскрыл рот и произнес самую необычную речь, какую мне приходилось слышать. — Синьор Кампора, — сказал он, — я по профессии физик. Говорю об этом, потому что физика имеет непосредственное отношение к тому… гм… событию… или, лучше сказать, явлению… Неважно. Определения обычно не позволяют взглянуть глубже поверхности, а мне нужно… В общем, я физик, доктор, работаю в университете. Тридцать шесть научных статей, опубликованных в престижных журналах, в том числе в "Physical Reports". Моя специализация — космология. Точнее — исследование ранних стадий эволюции Вселенной. Еще точнее — теория Большого взрыва, о котором вы, надеюсь, слышали. А если совсем точно — расчеты влияния психофизических волновых функций на эмуляционную структуру мироздания с учетом переменных начальных и граничных условий. Э-э… Собственно, такой была тема моей докторской диссертации… — Ну да, — сказал я, вклинившись в небольшую паузу, которую позволил себе синьор Лугетти, чтобы перевести дух. — Большой Бум, как же. Я только попросил бы вас не отвлекаться… — Я не отвлекаюсь, — покачал головой синьор Лугетти, — напротив, моя профессиональная деятельность имеет прямое отношение к… Так вы слушаете? Я промолчал. — На чем я… — пробормотал посетитель. — Да, Большой взрыв. Что-то произошло двадцать три миллиарда лет назад. Или тридцать, на этот счет существуют разные мнения… — Послушайте, — не удержался я, — меня не интересуют ваши профессиональные интересы. Если у вас есть проблемы в семейной жизни… — Но я о них и говорю! — с неожиданным жаром воскликнул синьор Лугетти. — Не улавливаю связи. — Сейчас уловите. То есть, я надеюсь… Иначе… Нет, я определенно надеюсь, что мы с вами достигнем понимания. Он запнулся, поняв, что все дальше удаляется от заготовленного, видимо, заранее вступительного слова, и вернулся к тексту, как это делают неискушенные докладчики. — Синьор Кампора, современная физика прекрасно описывает все, что происходило с нашей Вселенной в первые микросекунды… Хокинг… О Хокинге вы, надеюсь, слышали? — Да, — сказал я, понимая, что лучше отделываться короткими фразами. |
