— Это случилось всего четыре года назад, — сказала она.

— Ты предупреждаешь меня, что я могу считаться соучастником, если ты что-то мне об этом расскажешь? — высказал предположение Рик.

Саманта кивнула:

— Срок давности еще не истек. Если я провалюсь, то чем меньше ты знаешь, тем лучше.

— Думаю, я уже достаточно сделал, чтобы считаться твоим активным помощником.

— Способ испортить настроение, Рик?

— Я не к этому. Поздно сожалеть о том, что сделано.

— Спасибо за разъяснение. — Саманта одарила его быстрой ослепительной улыбкой. — Это был череп народности майя. Произошло короткое замыкание, и сработала сигнализация, после чего мой автомобиль, на котором я должна была убегать, взревел в центре Помпано-Бич, так что мне пришлось драпать на старомодной букашке. Не самый лучший момент в моей жизни.

— Уверен, что ты, тем не менее, выглядела достойно.

— Как всегда. — Внизу поток машин устремлялся через ворота, занимая покрытую гравием стоянку. — Ну и ну! Напоминает распродажу после Рождества в «Уол-марте».

— А ты когда-нибудь видела такую распродажу где-нибудь?

— Я смотрю новости, малыш. — Саманта наклонилась вперед, демонстрируя присущее ей бесстрашие. — Когда мы откроем галерею в этом крыле, мы должны либо расширить стоянку, либо ограничить количество машин, которые могут въехать за определенное время.

— Об этом мы позаботимся позже, Саманта. А пока что наслаждайся моментом. Я бы назвал это успехом.

На сей раз, она улыбнулась более раскованно:

— Я бы тоже так сказала. «Ви-энд-Эй музеум» может быть доволен. В особенности если туристы станут атаковать магазин подарков так же, как они атакуют выставку.

— Кстати, а где Генри Ларсон?

— Он расположился возле рубинов. Макколи, должно быть, знает, что он подставная фигура, потому что дала ему шпаргалку на тот случай, если кто-нибудь задаст вопрос.

— Он, по крайней мере, кажется безвредным.

— Не существует такой штуки, как безвредный полицейский, — возразила Саманта, не спуская взгляда с все прибывающей толпы. — В лучшем случае я назвала бы его некомпетентным, а это означает, что он может все испортить.

— Только в том случае, если твой мистер Шеферд снова здесь появится.

— Он не мой, и потом, через эти двери может пройти много черных шляп. Я хочу надеяться, что Ларсон не убьет кого-нибудь и не поведет дело настолько неумело, что кто-нибудь, в самом деле, сможет смыться с камешками.

— А ты встречалась с компетентными представителями силовых ведомств, ты могла бы припомнить.

Саманта пожала плечами:

— Я лишь знаю, что они существуют. Знаю также, что я нарушала закон с шести лет. Сколько наручников было сомкнуто вокруг моих запястий? Одна пара. И тут была не моя вина.

— Ладно, ладно. Я понял, что ты имеешь в виду. Ну, а тебе не приходила в голову мысль, что чем очевидней будет функция инспектора Ларсона, тем меньше вероятности, что кто-то станет покушаться на камешки, видя его стоящим рядом? И таким образом, на выставку не станут нападать.

Саманта снова с улыбкой повернулась к нему:

— Ты очень умный парень, Бритт. Подумай, может, тебе стоит заняться бизнесом.

Ричард нежно поцеловал ее.

— Спасибо за совет. Я подумаю об этом.

Они стали спускаться вниз.

— И тогда я смогу быть твоей секретаршей, сидеть на твоем письменном столе в по-настоящему короткой юбке и писать то, что ты продиктуешь.