– Тронь его, и я тебя прирежу, – пообещал я.

– Какой же он пассажир? – сказал матрос неуверенно.

– Я не обязан тебе ничего объяснять и не собираюсь. Если ты думаешь, что мы вдвоем не уложим всех вас, рискни.

Матрос, который до того молчал, промолвил:

– Хватит, Модан. Если сьер ручается за него…

– Ручаюсь.

– Тогда этого достаточно. Я видел, как ты бил рыскунов и твой косматый друг вместе с тобой. Чем мы можем тебе помочь?

– Скажи мне, если знаешь, почему рыскуны напали на вас? Мне говорили, что на корабле их всегда хватает. Не могут же они постоянно быть такими агрессивными.

Лицо матроса, только что открытое и дружелюбное, словно закрылось – хотя выражение его, казалось, ничуть не переменилось.

– Я слышал, сьер, что у нас на борту путешествует некто, с кем им было ведено разделаться, только они не могут его найти. Больше я ничего не знаю. Если тебе известно что-то еще, то ты знаешь больше меня, как боров говорил мяснику.

– А кто командует ими?

Матрос отвернулся. Я оглядел остальных, и наконец Пурн произнес:

– Мы без понятия. Если у рыскунов и есть какой-то капитан, то мы до сих пор ничего о нем не слышали.

– Ясно. Я хотел бы поговорить с офицером – только не с фальшивым, как Сидеро, а с настоящим.

Матрос, которого звали Модан, сказал:

– Честное слово, сьер, мы и сами бы не прочь. Ты думаешь, это мы набросились на тех рыскунов, без командира и без оружия? У нас была рабочая команда, девять человек, а они напали на нас. Теперь мы больше вообще не выйдем на работу, пока нам не дадут пики и не выставят солдат охранять нас.

Остальные согласно кивнули. Модан пожал плечами.

– На носу или на корме, сьер. Вот все, что я могу сказать. Обычно офицеры сидят где-нибудь там, чтобы прокладывать курс, там, где паруса не закрывают их инструменты. Одно из двух.

Я вспомнил бушприт, за который ухватился, когда плавал между парусов.

– А разве мы сейчас не в передней части корабля?

– Примерно так, сьер.

– Тогда как мне пройти дальше?

– Это там, – он указал рукой. – И держи нос по ветру, как говорила обезьяна слону.

– А ты не мог бы подробно рассказать мне, куда идти?

– Мог бы, сьер, но это было бы невежливо. Можно дать тебе один совет?

– Это именно то, чего я прошу.

– Оставайся с нами, пока мы не переберемся в более безопасное место. Тебе нужен офицер. Как только мы найдем этого человека, мы сведем тебя с ним. А если ты пойдешь один, рыскуны наверняка тебя прирежут.

– Из этой двери сразу направо, потом прямо до трапа. По нему наверх и в самый широкий коридор, – сказал Пурн. – Ступай.

– Спасибо, – поблагодарил я. – Пойдем, Зак.

Волосатый человечек кивнул, а как только мы вышли, тряхнул головой и заявил:

– Плохой!

– Я знаю, Зак. Нам надо найти укромное место, чтобы спрятаться. Понимаешь? Смотри по эту сторону, а я буду смотреть сюда. Только тихо.

Некоторое время Зак глядел на меня вопросительно, но было ясно, что он понял. Мы не прошли по коридору и чейна, как он потянул меня за здоровую руку и показал маленькую кладовую. Почти вся она была забита какими-то посудинами и корытами, но в ней имелось достаточно места для нас. Я оставил дверь чуть-чуть приоткрытой, чтобы выглядывать наружу, и мы с Заком присели на ящики.

Я был уверен, что матросы скоро уйдут из того зала, в котором мы нашли их, ведь после того, как они перевяжут друг другу раны и переведут дух, делать им там было нечего.