— Вы зарабатываете живописью?

— Да… Редкий случай… я знаю. Но мне повезло: в прошлом году один туз прямо влюбился в мои картины. Галерея мной заинтересовалась, и мы заключили контракт. Платят, конечно, не ахти, но достаточно, чтобы заниматься живописью и не думать, как заработать на кусок хлеба с маслом или как оплатить счет за газ… Вот и путешествую… Люблю здешнее солнце… Вот это настоящий свет!

— Вы как Ван Гог!

Просто непостижимо! Не знает, как ее зовут, а вот Ван Гога помнит! Нелегко будет найти психиатра, который разберется в лабиринтах ее подсознания!

Мы подъехали к зданию с французским флагом. Я помог ей вылезти из машины и провел в ворота, возле которых стоял на страже довольно добродушный полицейский. Он как раз скручивал сигарету из черного табака.

Я велел девушке подождать в приемной, а сам отправился к консулу. Лучше было поговорить с ним наедине, чтобы не приходилось каждую минуту подбирать слова. Консул оказался мужчиной неопределенного возраста. На улице, я бы ни за что не отличил его от испанца. Консул держался любезно, но холодно, и вид у него был недовольный. Наверное, он был из тех людей, которые, завидев посетителя, немедленно включают свой хронометр, ожидая его ухода.

— В чем проблема?

Я подробно рассказал ему о происшествии. Он слушал, не прерывая, только время от времени бросал взгляд на часы.

Когда я наконец умолк, консул чуть заметно покачал головой.

— Это не относится к моей компетенции, — заявил он.

— Простите?

— Ничто не доказывает, что эта женщина-француженка.

— Но господин консул, она говорит только по-французски, и одежда ее была куплена в парижском пригороде!

— Все это не может служить доказательством.

— Но ведь, господин консул…

Но он прервал меня, отрезал тоном, не допускающим возражений:

— Заявите о происшествии в свою страховую компанию. Я разозлился.

— Страховая компания не возьмется устанавливать ее личность. Не одна же она живет на свете! Кто-то, наверное, ее ждет!

— Обратитесь в здешнюю полицию… Хотя, подождите, я сам этим займусь.

Он снял трубку и набрал номер… На том конце провода ответили. Консул стал что-то говорить по-испански. Время от времени он, прикрывая трубку рукой, задавал мне вопросы:

— В каком месте произошел несчастный случай? Как ваше имя? Где вы остановились? Приметы потерпевшей… А может, отвезете ее в больницу?

Я подробно отвечал, но на последний вопрос отчеканил очень сухо: «Нет».

Консул поговорил еще немного, а потом бросил трубку на рычаг.

— Ну вот, остается только ждать. Если появится что-нибудь новенькое, власти вас предупредят.

— Я хотел бы, чтобы эту девушку осмотрел хороший врач. Не знаете ли здесь такого?

Он что-то написал на листке из блокнота.

— Надеюсь, доктор понимает по-французски? — проворчал я.

— Не беспокойтесь, он учился в Париже…

— Прекрасно, благодарю вас…

Дипломат проводил меня до приемной. И там прямо остолбенел, увидев мою потерпевшую. Наверно, и не предполагал, что она может быть так красива, а теперь вконец растерялся.

— До свидания, господин консул…

Я подхватил незнакомку под руку и потащил ее на улицу. В конце концов все эти проволочки были мне даже на руку. Что-то не хотелось так скоро расставаться с ней.

5

Она подождала, пока мы уселись в машину, и только тогда спросила:

— Ну как?

— Заявил в консульство.